поймал, когда она в развевающейся юбке полетела назад.
— Да это вовсе не цветы! Я узнал бы этот запах и в аду, где ему самое место!
И он целовал Сакину, пока она не оттолкнула его.
— Ты с ума сошел?
Она смеялась и хватала ртом воздух.
— Сошел с ума от любви к тебе! — сказал он и повернул ее лицом к остальным, в изумлении смотревшим на эту сцену. — Парни, принцесса сотворила чудо, которое спасет нас всех!
— Ты говоришь загадками, — сказал Аболи.
— Да! — подхватили остальные. — Говори яснее, капитан.
— Скажу так ясно, что даже самые большие тугодумы из вас, морские крысы, поймут мои слова. — Он рассмеялся, видя их смущение. — Ее котел полон самородной серы! Волшебной желтой серы!
Первым понял Нед Тайлер — ведь он был главным пушкарем. Он тоже вскочил, подбежал к котелку, наклонился и вдохнул пар так, словно это был дым опиумной трубки.
— Капитан прав, парни, — радостно подтвердил он. — Это сера, точно.
Сакина отвела отряд, который возглавляли Аболи и Большой Дэниел, к ручью, где обнаружила залежи серы, и моряки вернулись в лагерь, шатаясь под тяжестью желтой земли, нагруженной в корзины и мешки из звериных шкур.
Пока Сакина присматривала за кипячением и выщелачиванием серных кристаллов из руды, одноглазый Йоханнес и Зваанти занимались кострами, обложенными землей; здесь на медленном огне кедровые поленья постепенно превращались в черный древесный уголь.
Хэл и люди Сабы поднялись по крутому склону над лагерем туда, где обитали колонии горных кроликов. Люди Сабы, как мухи, цеплялись к крутым стенам, с которых соскребали янтарного цвета кристаллы сухой мочи. Зверьки испражнялись в общественных местах, и если комки испражнений падали вниз, то моча стекала по склону и проникала в него. В некоторых местах слой высохшей мочи был толщиной в несколько футов.
Мешки с этой пахучей добычей опускали к подножию утеса и уносили в лагерь. Работали по сменам и круглосуточно поддерживали огонь, извлекая серу из размельченной руды и селитру из мочи зверьков.
Нед Тайлер и Хэл, пушкари, колдовали над котлами, над которыми курился пар, как алхимики, процеживая жидкость и выпаривая ее. Сухой остаток они окончательно просушивали на солнце. Первое кипячение вонючих составляющих дало им достаточно сухого кристаллического порошка, чтобы заполнить три котла.
Размолотый древесный уголь превращался в однородный черный порошок, селитра становилась светло-коричневой и рыхлой, как морская соль. Когда Хэл положил ее щепотку на язык, он действительно ощутил вкус моря. Серный цвет был светло-желтым и почти без запаха.
Все беглецы собрались вокруг, когда Хэл наконец смешал все три составляющих в каменной ступке Сакины. Он отмерил их в нужной пропорции и размолол древесный уголь с серой, потому что без последнего эти вещества инертны и безвредны. Потом добавил селитру и осторожно помешивал, пока не получил порошок, который выглядел и пах точно как порох. Этого порошка хватило, чтобы заполнить фляжку.
Аболи протянул ему мушкет, и Хэл отмерил порцию, всыпал в ствол, накрыл пыжом из волокнистой коры, а сверху положил круглый булыжник, выбранный из множества в ручье. Он не хотел, проводя опыт, тратить свинцовую пулю.
Тем временем Большой Дэниел установил на противоположном берегу деревянную цель. Хэл присел и прицелился, а все остальные закрыли уши. В наступившей напряженной тишине Хэл спустил курок.
Раздался оглушительный гром, поднялось облако дыма. Деревянная цель разлетелась и упала с берега в воду. Все радостно закричали, захлопали друг друга по спинам и начали выплясывать на солнце победный танец.
— Лучшего пороха не найдешь и в арсеналах Гринвича, — высказал свое мнение Нед Тайлер. — Но его нужно хорошо просушить, прежде чем укладывать в мешки и нести.
Хэл приказал поставить на краю лагеря плетенную из травы ширму, а за ней — большой глиняный горшок. Всем было указано при любой возможности пользоваться этим горшком. Даже две женщины заходили за эту ширму и вносили свой скромный вклад. Как только горшок заполнился, порох смешали с мочой и превратили в однородную массу. Из нее вылепили брикеты и просушили их на солнце. А потом упаковали в тростниковые корзины для транспортировки.
— Мы будем размельчать слипшиеся куски по мере необходимости, — объяснил Хэл Сакине. — Теперь нам не придется нести так много сушеной рыбы и мяса, мы сможем охотиться в пути. Если там действительно такое изобилие дичи, как рассказывает Саба, без свежего мяса мы не останемся.
Десятью днями позже первоначально назначенного срока отряд был готов выступить на восток. Хэл как штурман и Саба, бывавший здесь раньше, вели колонну; Альтуда и три человека, вооруженные мушкетами, в центре колонны охраняли женщин и маленького Бобби, а Аболи и Большой Дэниел шли в тылу и несли основной груз.
Они шли по низинам, не пытаясь преодолевать высоты, но обходили их и пересекали хребты только по проходам между вершинами. Хэл измерял пройденное расстояние на глаз и по времени, а направление — с помощью компаса в кожаном чехле. И на исходе каждого дня, перед наступлением темноты, отмечал положение отряда на карте.
Ночевали под открытым небом — погода стояла мягкая, а все слишком уставали, чтобы строить убежище. Когда просыпались на рассвете, кожаные одеяла, которые Саба называл кароссами, были покрыты росой.
Как и предупредил Саба, лишь на седьмой день пути по лабиринту горных долин они достигли восточного края гор и с высоты увидели равнины.
Далеко справа голубел океан, сливавшийся с голубым небом, но местность внизу вопреки ожиданиям Хэла оказалась не подлинной равниной; там чередовались невысокие холмы, многочисленные травяные поляны и темно-зеленые полоски леса, которые, похоже, тянулись вдоль русла многочисленных мелких рек, извилисто пересекавших прибрежные районы в своем стремлении к морю.
Слева вдоль моря тянулся еще один высокий хребет, преграда на пути к таинственным внутренним землям континента. Острым зрением Хэл различал на золотых травянистых равнинах темные пятна, которые перемещались, как тучи по небу. Он видел облака пыли, поднятые бегущими стадами, а время от времени замечал отражение солнца от полированных слоновьих бивней или длинных рогов.
— Земля изобилует жизнью, — сказал он Сакине, стоявшей рядом. — Внизу могут быть животные, каких никогда не видел человек. Может, даже огнедышащие драконы, единороги и грифоны.
Сакина вздрогнула и поежилась, хотя солнце стояло высоко и хорошо грело.
— Я видела этих животных на картах, которые принесла тебе, — согласилась она.
Перед ними тропа, выбитая огромными круглыми слоновьими ступнями и обозначенная кучами волокнистого желтого навоза этих животных, вела вниз по склону, выбирая самый удобный наклон, обходя глубокие ущелья и опасные пропасти, и Хэл повел отряд по ней.
По мере спуска особенности ландшафта равнин становились все заметнее. Теперь Хэл мог различить даже отдельных животных. По равнине передвигалась темная масса крупных антилоп, в сопровождении золотой дымки пыли и стай птиц, сверкающих на солнце белым оперением, — это, должно быть, были дикие быки-антилопы, о которых говорил Аболи. Он называл их ньяти и предупреждал Хэла об их свирепости. В каждом из трех отдельных стад, которые одновременно видел Хэл, бежало не меньше нескольких сотен таких животных.
За ближайшим стадом антилоп паслись слоны. Хэл хорошо помнил этих животных, которых раньше видел на берегах лагуны. Но он никогда не видел их в таком количестве. В стаде было не менее двадцати крупных серых самок с маленькими слонятами, похожими на поросят, у их ног. И, словно крутые гранитные холмы, на равнине возвышались три огромных самца. Хэл с трудом верил своим глазам, так огромны были эти патриархи и так длинны и толсты их блестящие желтые бивни.
Были и другие звери, не такие крупные, как самцы-слоны, но тоже массивные и серые; на первый взгляд они походили на слонов, но, когда отряд спустился ниже, Хэл разглядел черные рога, некоторые длиной в рост взрослого человека, украшавшие большие черные морщинистые морды. Он помнил, что рассказывал Саба об этих свирепых животных, одно из которых проткнуло своим смертоносным рогом и убило женщину
