Едва он договорил, одна из самых больших рептилий, первой взявшая приманку, вдруг оглушительно заревела и изогнулась так, что зубчатый хвост коснулся головы. Крокодил снова заревел и завертелся, кусая мощными челюстями собственный бок; зубы рвали бронированную шкуру и вырывали куски его собственной плоти.
— Смотрите! — Аболи вскочил на ноги и показал. — Острый конец палки пробил живот.
Все увидели заостренный и зачерненный конец, который на ширину ладони выступал из чешуйчатой кожи. Огромный крокодил бился в предсмертной агонии, и тут же в конвульсиях забилась вторая рептилия, потом еще и еще; вода покрылась белой пеной, а ужасные крики и рев вспугнули орлов и стервятников, сидевших выше на утесах.
— Отлично, Аболи! Ты расчистил нам путь.
Хэл вскочил на ноги.
— Да, — согласился Аболи. — Теперь можно переправляться. Но действовать нужно быстро, не мешкать на воде и держаться подальше от края — могут быть такие, которые не почувствовали острия в животе.
К его совету прислушались. Подняв хрупкий плот, сбежали на берег и, как только он оказался на плаву, погрузили на него корзины с провизией, седельные сумки и бочонки с порохом, потом посадили женщин и маленького Бобби. Мужчины разделись до набедренных повязок и поплыли, держась за плот. Как только добрались до противоположного берега, расхватали имущество и быстро поднялись наверх, подальше от воды.
Высоко над водой они наконец смогли со смехом и взаимными поздравлениями остановиться. Здесь же разбили лагерь, и на рассвете Аболи негромко спросил Хэла:
— Далеко до Слоновьей лагуны?
Хэл развернул карту и попытался определить их положение.
— Мы вот здесь, в пяти лигах от берега океана и не дальше чем в пятидесяти от лагуны. Если только не придется переправляться еще через одну такую же широкую реку, будем на месте через пять дней быстрого хода.
— Значит, пойдем быстро, — сказал Аболи и принялся поднимать остальных.
Все разобрали поклажу и с первыми лучами восходящего солнца, которое било прямо в лица, снова отправились в путь.
Четыре шлюпки с «Золотого куста», заполненные моряками, в предрассветной полутьме двинулись к берегу. На носу каждой шлюпки стоял матрос с фонарем, освещая путь, отражения огня плясали на спокойной черной воде лагуны.
— Левеллин прихватил с собой половину экипажа! — усмехнулся Канюк, наблюдая за тем, как маленький флот приближается к берегу.
— Он заподозрил предательство, — радостно засмеялся Сэм Боуэлз, — поэтому пришел вооруженным.
— Какой невежа — подозревать нас в злодействе! — Канюк печально покачал головой. — Он заслуживает того, что готовит ему Судьба.
— Он разделил свои силы. В шлюпках не меньше пятидесяти человек, — определил Сэм. — Он облегчает нам дело. Отныне мы просто идем с попутным ветром.
— Будем надеяться на это, мистер Боуэлз, — ответил Канюк. — Я иду встречать наших гостей. Помните: сигнал — красная сигнальная ракета. Подождите, пока не увидите ее.
— Есть, капитан!
Сэм прижал кулак ко лбу и исчез в тени. Камбре пошел по песку навстречу шлюпкам. При свете фонаря он видел, что Левеллин и Винсент сидят рядом на корме первой шлюпки. Винсент кутался в черный шерстяной плащ — утро прохладное, но голова у него непокрыта. Волосы он собрал в толстый хвост на затылке. Вслед за капитаном он сошел на берег.
— Доброе утро, джентльмены, — приветствовал их Камбре. — Вы пунктуальны.
Левеллин кивнул.
— Мистер Уинтертон готов начать.
Канюк помахал рукой.
— Полковник Шредер ждет. Сюда, пожалуйста.
Они зашагали по берегу; моряки со шлюпок шли за ними строем.
— Необычно, что столько головорезов наблюдает за поединком чести, — заметил Канюк.
— Здесь, за Линией, не так много заповедей, — возразил Левеллин, — но одна из них — всегда прикрывать спину.
— Я вас понимаю, — усмехнулся Камбре. — Но, желая продемонстрировать свои добрые намерения, я не приглашу ни одного из своих парней. Я безоружен.
Он развел руки, потом распахнул камзол, подтверждая свои слова. Однако у него на поясе, образуя небольшую выпуклость, лежал новомодный пистолет с затвором в виде зубчатого колеса, изготовленный в Глазго Фаллоном. Замечательное изобретение, но невероятно дорогое и именно поэтому пока не получившее широкого распространения. Одно нажатие на зубчатое колесо с пружиной приводит к тому, что ударник из железного колчедана посылает сноп искр и поджигает заряд. Оружие обошлось Канюку в двадцать с лишним фунтов, но очень пригодилось, когда понадобилось, чтобы горящий фитиль не выдавал его присутствия.
— Чтобы продемонстрировать вашу добрую волю, Кристофер, может быть, вы оставите своих людей на своей стороне квадрата и под своей непосредственной командой?
Очень скоро они пришли туда, где песок разровняли и огородили веревками квадрат. В каждом из четырех углов стояла пустая бочка из-под воды.
— Каждая сторона в двадцать шагов, — сказал Камбре Левеллину. — Достаточно ли этого вашему парню?
Уинтертон осмотрел квадрат и коротко кивнул.
— Нам вполне подходит, — ответил за него Левеллин.
— Придется немного подождать, пока не рассветет, — сказал Камбре. — Мой кок приготовил завтрак — горячие сухари и вино с приправами. Не хотите присоединиться?
— Спасибо, милорд. Чашка вина не помешает.
Стюард принес чашки с дымящимся вином, и Камбре сказал:
— Прошу прощения, но мне нужно повидаться с моим доверителем.
Он поклонился и ушел по тропе в лес, чтобы через несколько минут вернуться с полковником Шредером.
Они стояли на одной стороне квадрата и негромко разговаривали. Наконец Камбре посмотрел на небо, что-то сказал Шредеру, потом кивнул и направился туда, где ждали Левеллин и Винсент.
— Думаю, света теперь достаточно. Вы согласны, джентльмены?
— Можем начинать, — сдержанно кивнул Левеллин.
— Мой доверитель предлагает вам для осмотра свое оружие, — сказал Камбре и протянул рукоятью вперед Нептунову шпагу. Левеллин взял ее и принялся разглядывать в утреннем свете.
— Хорошая работа, — пренебрежительно сказал он. — Эти обнаженные женщины были бы вполне уместны в борделе. — Он коснулся золотого изображения нимф. — Но по крайней мере острие не отравлено, а длина соответствует оружию моего доверителя.
Он приложил одну шпагу к другой, сравнивая их длину, потом передал шпагу Винсента для осмотра Камбре.
— Оружие соответствует, — согласился тот и вернул шпагу.
— Пятиминутные схватки и бой до первой крови? — спросил Левеллин, доставая из кармана часы.
— Боюсь, мы не можем на это согласиться, — покачал головой Камбре. — Мой человек требует боя без остановок и до тех пор, пока один из противников не попросит пощады или не погибнет.
— Клянусь Господом, сэр! — воскликнул Левеллин. — Но это убийство!
— Если ваш парень ссыкун, как щенок, он не должен выть с волками, — пожал плечами Камбре.
— Я согласен! — вмешался Винсент. — Бьемся до смерти, если этого хочет голландец.
— Да, сэр, он хочет именно этого, — заверил Камбре. — Если вы согласны, мы готовы начать. Не дадите
