– Нет.
– Может быть, слышал что-то подозрительное?
– Выстрелы.
Анатолий нажал клавишу переговорного устройства:
– Костюков!
– На связи!
– Я сейчас войду в приемную, ты откроешь мне дверь кабинета. Открываешь только на мой голос!
– Понял!
– Со мной будет Роман Тапаев. Возьмешь его под опеку.
Обернулся к парню:
– Сейчас мы выйдем в коридор. Двигаемся к приемной вдоль стеночки. При малейшей опасности падай на пол. Все понятно?
Перепуганный парень только и смог, что кивнуть.
Телохранитель выглянул в коридор. Никого. Выдернул из комнаты Романа, толкнул к стене и жестом указал направление. Пошли вдоль стены к приемной; Анатолий при этом пятился, прикры-, вая парня собой и одновременно держа под контролем пугающе пустое пространство коридора.
Костюков открыл дверь, как и договаривались, на голос. Китайгородцев втолкнул в кабинет Романа и только после этого вошел сам. Тапаева он не сразу обнаружил. Только когда увидел передвинутый в угол шкаф, понял, что клиент – в самом надежном, в нынешних условиях, месте… Тот угол не простреливался ни со стороны окон, ни от двери.
– Милиция? «Скорая»? – быстро спросил Анатолий.
– Вызвал!
– Оставайся здесь, – сказал Китайгородцев.
Теперь – Аня.
Анатолий пробежал по коридору. Множество дверей – и за любой из них может скрываться Рита. Но ему сейчас надо выводить из опасной зоны тапаевскую дочь. Китайгородцев постучал. За дверью – молчание. Как в случае с Романом.
– Аня! – негромко позвал Анатолий. – Откройте, пожалуйста!
Тишина, как будто никого и нет. Китайгородцев повернул дверную ручку. Дверь не поддалась.
– Аня! Это Анатолий! Пожалуйста, откройте!
Но ему ответила не Аня. Это был голос Риты!
– Она здесь, – сказала Рита через дверь. – И я ее застрелю, если ты не дашь мне уйти. Хочешь услышать ее голос?
Телохранитель еще не успел ответить, как Аня из-за двери сказала:
– У нее – пистолет! Пожалуйста, не входите сюда!
Голос у нее дрожал так, что невозможно было усомниться – дела плохи. Настолько плохи, что хуже почти и не бывает… Когда у твоего врага в руках – заложник, ты поневоле начинаешь играть по его правилам.
В перестрелке один заложник погиб… Девяносто девятый год… Похищен бизнесмен… С целью получения выкупа… Воспользовался оплошностью своих «тюремщиков»… Выпрыгнул из окна третьего этажа… Инвалидная коляска…»
– Ты все понял? – спросила Рита.
Голос был злой. Такая в любую минуту может сорваться. Китайгородцев явственно представлял себе, как она сейчас приставила пистолет к Аниной голове. Контроль над тапаевской дочерью – это единственная гарантия для Риты.
– Все нормально, – сказал Анатолий. – Ты ведь не наделаешь глупостей, правда?
– Заткнись! И слушай, что я тебе сейчас буду говорить!
– Прежде я обрисую тебе твое положение…
– Заткнись!
– Это важно, Рита…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись!
– Хорошо, – с готовностью отозвался Китайгородцев, уловив в ее голосе истерические нотки.
Он не мог допустить того, чтобы она сорвалась в истерику. Человек, который не контролирует себя, способен на любые крайности.
– Где Виктор? – спросила Рита.
Телохранитель хотел было уже сказать, что тот схвачен – чтобы она не рассчитывала на его поддержку, но вовремя спохватился. Если Пастухов у них в руках, Рита потребует доставить его к ней. А Виктора на самом деле нет… И вот они, дополнительные сложности.
– Мы пока не смогли его задержать. Но это – вопрос времени. Ты ведь видела, сколько здесь наших охранников…
Эти слова были напрямую адресованы Рите. Она поняла и сказала зло:
– Это – его проблемы! А у меня есть хозяйская дочка!
И тут же издевательски-доброжелательным тоном:
– Правда, Аня?
– Послушай, что я сейчас буду делать, – попросил Китайгородцев. – У меня в руке – переговорное устройство. Сейчас я соберу здесь своих ребят. Всех, кто меня услышит. Вот тогда мы с тобой поговорим. Я думаю, что договоримся.
Он не угрожал, а просто сообщал, что собирается делать. И угрозы в его интонациях не было. Угроза заключалась в том, что именно он собирался предпринять.
– Это бесполезно, – отрезала Рита. – Ты можешь собрать тут хоть сто человек. И все равно меня выпустишь.
Анатолий, не ответив ей, сказал в микрофон:
– Всем, кто меня слышит! Я – на втором эта же главного дома. Нужна помощь. Кто свободен?
Щелчок и голос:
– Потапов.
– Ты где?
– На улице, возле гаража.
– Прикрой окно комнаты Ани Тапаевой. Второй этаж, третье от правого угла.
– Понял!
Щелчок и другой голос:
– Это Сергачев. Я у въездных ворот.
– Оставайся там. Встретишь милицию и «Скорую», введешь их в курс дела.
– Понял!
– Кто еще? – спросил Китайгородцев.
