трамвайным рельсам — прощай шипы, ну да и хрен с ними. Мужик от удивления ружье никак не ухватит, но явно пытается… Черт, у него есть время выстрелить и возможность попасть тоже есть…
Нашариваю не глядя кружку в подстаканнике на тоннеле полика, высунув левую руку в окно, кидаю назад, с криком «ложись». Испугается или нет — хрен его знает, но все же шанс… Машина разгоняется, тахометр переваливает в правую половину шкалы. Скорее руку на руль, педаль, ручка, педаль, вновь газу, ну, хрень японская, давай, щелкай клапанами… Назад смотреть уже некогда — скорость растет, а дорога тут сроду нормальной не была, тоже японская, блин, тояма токанава… Ну да ничего, все ж «паджерик» не совсем паркетный шаркун, потянет… Да, жалко, что не тачанка, нет у нас пулемета сзади. Можно бы из автомата, пусть даже через стекло, неприцельно — лишь бы пугануть… Но пока объясню, пока начнут стрелять… Лучше рулить поактивнее, еще пять метров — и будет дерево, за него перестраиваемся… В это время что-то ударяет по машине сзади, одновременно с выстрелом. Звонко так, кажется, даже сотрясение чувствуется. Ах ты, сучара, выстрелил-таки… Никто не кричит, только что это значит — не попал или наоборот? Не должен был попасть, нет, машина большая, а люди в ней маленькие… Дергаю руль — дерево уже мелькнуло слева. Впереди другое, объезжаю его. Сзади опять выстрел, но удара не чувствую. Промазал. Теперь он уже неопасен: пока двустволку перезарядит — мы далеко будем. Вот только кто там, за воротами, нас ждал? Если с автоматом — это даже не как в тире, в тире так не стреляют — скучно в тире так стрелять, неинтересно… А до первого перекрестка еще метров тридцать — долго, блин…
Продолжаю разгоняться, хотя уже и тормозить пора бы — не гоночный болид все же, джип высокий, да еще сотню кило лишнего веса мы ему добавили, и почти все выше осей… Повернем или повернемся? Где же у него ручник, блин… Ездить привык, а за ручник на ходу не брался ни разу — не было надобности… Нашарил наконец, сцепление до пола, тормозом несколько раз с визгом, скорость уже за полета перевалила — много для такого поворота… Руль влево, ручник, руль вправо, несет боком, оградка, кусты, хилое деревце… Ручник бросаю, больше газу, еще… С визгом резины и хрустом кустов вваливаем на боковую улочку, сразу на тротуар. Мертвяк, еще один — сволочи, весь капот мозгами забрызгали… Все, оторвались от засады, даже если они за нами бросятся — хрен достанут. Торможу, оглядываюсь — три пары ошалевших глаз навстречу.
— Все целы?
— Да-а…
— Фу, вывернулись…
— Чего они хотели? — Сашка не понимает.
— Понятия не имею. Ограбить, скорее всего. А потом — может, убить, а может, и отпустить. Навстречу вот этим, — киваю на маячащего метрах в десяти еще одного беспокойника.
— Это точно?
— Ты сама подумай — если бы нет, стал бы он в нас стрелять?
— Нет, наверное…
— Ну уехали — и слава богу. Надеюсь, мстить мы им не будем? — Иринка расставляет приоритеты.
— Мстить — нет…
— А что — да?
— А поучить бы стоило… Чтоб не было привычки такой — по живым стрелять, — Дима просидел весь эпизод живым грузом, и ему это сильно не нравится. А кому бы понравилось?
— Не стоит все же. Хрен их знает, сколько там их и с чем. Если снайпер на девятиэтажке — перещелкает всех…
— А к нам они не приедут?
— Могут… И не только они. Сейчас вся сволота повылезет — то они попрятались от зомби, а сейчас первый ужас прошел…
— И что делать?
— Не знаю…
— Может, к военным? Вроде люди нормальные… А докторше ты и вовсе глазки строил…
— Я?
— Ну не я же.
— Солнышка, мне б с двумя женщинами не пропасть, а ты уже о третьей… но в целом ход твоих мыслей мне нравится!
— Ну, разошлись, — резюмирует Машка, — какой пример с вас брать, старшие?
— Хороший — бери. А плохой — не бери, — я трогаю машину: нечего нам тут прохлаждаться.
Надо б выйти машину осмотреть — куда он нам попал-то, урод, — но здесь не стоит: не так далеко мы уехали. Да и мертвяков тут порядочно, район смешанной застройки. Кстати, отсюда и оружейный недалеко — два дня назад мы там покатушками на бульдозере развлекались, а кажется, неделя уже прошла… Впрочем, так и так нам туда не надо, по крайней мере, пока. Хотя подумав, решил я, что должно там быть еще хранилище: ружей мы много нагрузили, а патронов — не так чтоб очень, в магазине же торгуют прямо наоборот — на одно ружье патронов с тысячу, наверное… Наведаемся мы еще сюда, но позже.
А сейчас что, домой? Или все же доехать до спецодежды? Темнеет уже, да пока доберемся… Позвонить надо, вот что. Прямо отсюда — благо трубку свою боевую, на проводе с «крокодилами», я в машину кинул — как раз на такой вот случай. Раз проводные телефоны работают еще — надо это использовать. Жалко, люк в крыше не переделали — иначе прямо с машины бы к проводам на столбе прицепился… А так — придется искать зомбобезопасный пятачок… Или куда-нибудь вламываться — благо и пустых квартир, и разных контор и конторок полным-полно. И большинство с телефонами…
За решетчатым забором какой-то ведомственной территории размеренно, как часовые, расхаживали три беспокойника. Так, туда мы, пожалуй, не пойдем… Двор ДОСААФ весь истоптан и изрыт — вывозили ценное имущество, исправное и не очень. Отсюда и та БРДМ, которая нас в привокзальном районе посетила… Вряд ли что ценное осталось, а вот телефон вполне может быть. И скорее всего, не заперто — что беречь-то после выноса, и мертвяков нет — если и были, то зачищены, а новым там зачем появляться?
Перед выходом беру новый, блестящий ППШ. Сашка, вся гордая, учит меня, как им пользоваться. Дисковых магазинов нам не досталось — к каждому автомату прилагается по три узких изогнутых рожка. Зато заряжать проще — была, помнится, какая-то проблема там с пружиной… Или это к дегтяревскому пулемету? В любом случае барабанные магазины из моды вышли во всем мире — и, наверное, неспроста… Так что не стоит жалеть об утрате того, чего не имел, — есть такая пушка, и хорошо. Патронов к ней много, но все равно надо поучиться одиночными стрелять — сам-то ППШ такого режима не имеет… Оказывается он неожиданно большим — почему-то казалось, что он заметно меньше «Калашникова», — наверное, потому что патрон более слабый. Однако размеры почти такие же, только больше приходится на приклад, и ствол весь вверху, не торчит на нем высокая мушка и газоотвод. А в руках приятно лежит, правда, скорее как ружье, чем как поливалка «для перестрелки в лифтах и сортирах». Ну так он и делался для войны, а не гангстерских разборок…
Кручу новый ствол в руках — теперь буду умный, чтоб не думать в бою, так оно работает или иначе, как с тем ружьем, что оставили на всякий случай отмокать под бензиновой тряпкой после ковыряния в пасти бармаглота. А что это за пимпочка на спусковой скобе? Предохранитель такой? Ну-ка, если вот так попробовать… Магазин снять, оттянуть затвор, отпустить, еще раз оттянуть, ага, щелкает, опять вручную затвором туда-сюда, только вперед медленно… щелкает, ага… А теперь пимпочку эту потрогаем — щелкает? Щелкает… А второй раз? Ага! Есть, значит, переключатель, можно одиночными стрелять. А что дергается при спуске — это не беда, пневматика тоже дергается, и даже посильнее, тут-то пружина — только чтоб патрон загнать, а там — вся энергия в ней…
С длинным МЦ 21–12, которое я взял взамен покусанного бармаглотом МП-154, в помещении делать нечего, пусть в машине полежит пока. Беру ППШ и на всякий случай ТОЗ-106 оно же «смерть председателя» — законно продававшийся в качестве охотничьего ружья девайс, подозрительно напоминающий кулацкий обрез винтовки Мосина, только под двадцатый калибр. Лишнюю деталь, блокирующую спуск при сложенном прикладе, я из него уже выковырял — там оно проще, чем с «сайгой»… Обрез за спину, а ППШ в руки. Пока так попробую, а потом, может, приклад отрежу, если с рук нормально из него стрелять будет… Идем все в том же составе — Сашка остается Иринке тыл прикрывать в машине.
