В то время спали и космонавты, которые до двух часов старались привести в порядок станцию на космодроме, спал и господин ВараЮ, начальник стражи. Не спали лишь в доме ПетриА. До того момента, пока тело погибшей насильственным путем не будет предано очищающему огню, в доме должны бодрствовать, чтобы злые духи, привлеченные несчастьем, не захватили душу девушки. Семья сидела в той же комнате, и под руководством сонного жреца все бормотали заклинания.
Сигнал прошел слабо, но явственно и включил зуммер в кабинете консула. Тот вскочил с дивана, не сразу сообразив, что происходит. Затем бросился в соседнюю комнату, где работала рация.
Через минуту прибежала и жена консула, суетливая и говорливая Елена Казимировна, которая исполняла обязанности связиста, когда уходили домой местные сотрудники консульства. Нильс суетился у аппарата, никак не мог настроить его на передачу.
– Нильс, – сказала Елена Казимировна, отстраняя мужа, – это не мужское дело.
– А что мужское? – искренне удивился Ольсен, с радостью уступая место жене.
– Политика, – ответила Елена Казимировна. – Высокие материи. В этом можно натворить куда больше, чем в связи или домашнем хозяйстве.
– Пожалуй, ты права, кисочка, – согласился консул. – Но, правда, чудесно, что это теперь кончится.
– Чудесно, если на связи Космофлот или патрульный крейсер. Хуже, если это сообщники твоих бандитов.
– Ну, откуда же им быть… – Консул потер виски. Он готов был поверить во что угодно.
– «Вациус», – раздался голос в приемнике. – Говорит корабль Космофлота «Вациус». – Дальше шел код корабля, его позывные.
Елена Казимировна уверенно включила информаторий. Зеленые огоньки подтвердили источник связи.
– Вот теперь, мой дорогой, ты можешь поговорить о политике, – сказала Елена Казимировна. – К нам на помощь летит Космофлот.
Чем глубже заходила Эльза в подземелье, тем очевиднее был упадок, который свидетельствовал о последних месяцах или днях жизни арсенала. Таясь все глубже, солдаты и офицеры старались закрыться от заразы, от разбуженного демона так же наивно и безрезультатно, как в четырнадцатом веке в годы «черной смерти» французы отгоняли чуму молитвами и шествиями. Все грязнее были коридоры – свидетельство того, как падала дисциплина и опускались руки. А вот и последняя, наспех сделанная баррикада, за ней они окончательно замкнулись от мира – они уже никому и не были нужны. Оружие, которое они так тщательно хранили, тоже никому не требовалось. Хотя нет… вот следы боя: разбитая дверь, пулевые выбоины в стенах – кто-то пытался пробиться внутрь, может быть, последний отчаянный командир нуждался в снарядах и бомбах и послал за ними вездеход – разбитая боевая машина проникла глубоко за баррикады и была подожжена уже здесь, неподалеку от сердца арсенала.
А вот и следы последних трагедий подземелья. Груда костей, оружия, тряпок у высохшего питьевого крана. У них стало плохо с водой. Они дрались за воду. Вот еще одна схватка, бой у небольшого зала, где находился пульт связи. Эльза подобрала с пола яркую металлическую брошь. Может, это был орден, может, знак различия. Но уже никто не узнает, зачем и почему так отчаянно они сражались между собой. Здесь не выжил никто – никто не вышел. Те, чьи потомки стали амляками, оставались где-то в иных местах, снаружи.
Археология в принципе своем оптимистическая наука. Даже если она ищет следы погибших цивилизаций, то это не означает, что эти цивилизации погибли без следа. Они успели слиться с иными культурами, генетически они продолжились в человечестве.
Здесь все было куда трагичнее, хотя вряд ли многие тогда осознавали окончательность гибели, ту окончательность, которую можно создать лишь собственными руками, которую приносит стремление к взаимному уничтожению и чего не достичь никакой эпидемии, никакому стихийному бедствию, потому что за смертью планеты стояли ее собственные лучшие умы, которые хотели всего-навсего уничтожить половину населения Ар-А, убежденные в том, что именно тогда второй половине будет жить не в пример лучше, что смерть одних может стать источником счастья и благосостояния остальных. Именно это убеждение, лежащее в основе каждой войны, и стало причиной смерти и тех, на кого напали, и самих нападавших.
Эльза отыскала коридор, ведущий в сторону от жилых ловушек, от подземных казематов смерти, ей пришлось пройти мимо складов, давным-давно никому не нужных, но столь тщательно создававшихся и столь отчаянно охраняемых. Она заглядывала в гулкие залы, где на стеллажах лежали рядами снаряды и бомбы, в комнаты, набитые ящиками с патронами и другими, длинными ящиками с винтовками и пулеметами. Россыпями, как зерно в элеваторе, громоздились патроны – кое-что угадывалось по аналогии, предназначение других средств убийства было загадочно. Хотя, впрочем, фантазия человека достаточно элементарна. Нужно придумать средство, чтобы оно могло выбросить на расстояние смерть. В виде пули, ампулы, стрелы, газа – только выбросить, докинуть до врага, чтобы он умер, а ты остался жив. И оттого, что он умер, тебе станет лучше.
Эльза ощущала усталое озлобление против невероятности масштабов этого хранилища смерти. Очевидно, на планете накопилось оружия достаточно, чтобы уничтожить всех раза три. Но ученые продолжали изобретать новые средства убийства, а заводы – их производить, а бритые подростки – испытывать и изучать в действии, а мудрые политики – подсчитывать баланс сил, убежденные, что только увеличение и усложнение орудий смерти сможет сохранить их власть над прочими человечками, о которых куда проще говорить, оперируя взводами, полками и военными округами.
И тут Эльза услышала шорох. Шорох донесся спереди. Эльза почувствовала, что за ней следят.
Ее чувства были настолько напряжены, что она уловила страх и настороженность и поняла, что встреча не случайна. Что здесь есть глаза – нет, не глаза летучей крысы или какой-нибудь другой подземной нечисти – в страхе было сознание. Разум.
Эльза замерла. Тот, кто следил за ней, тоже замер. Нужно было какое-то движение, шум, возглас, чтобы неподвижность взорвалась движением. И Эльза резко повернула фонарь в сторону того, кто следил за ней. Луч ослепил амляка. Отразился в глубоких бессмысленных глазах. Слабые руки дернулись к глазам, чтобы закрыть их. Амляк пятился, робко и беззвучно, прежде чем сообразил, что может убежать… Его шаги гулко и мягко застучали по коридору.
Эльза шла осторожно, сдерживая дыхание. Они близко. Они смотрят на нее и ждут, что она сделает. Эльза повернула луч фонаря, и он осветил глубокую нишу в стене. Даже не видя амляков, их присутствие можно было угадать по запаху – пряному, мускусному запаху. Они жались в этой нише, они не могли отступить дальше. Их было несколько особей – наверное, большая семья. Впереди тот самец, который первым увидел Эльзу. Он старался закрыть их собой и скалился по-звериному, но оскал не получался – у амляка был слишком человеческий рот, маленькие и ровные зубы.
За его спиной были остальные – десять, пятнадцать – не разберешь, так перепутались их ноги и руки. Зрелище было странным и скорее неприятным. И Эльза даже поняла почему. Они вели себя, как животные, и были, в сущности, животными. А внешне – люди. Без шерсти, голые голубоватые тела, длинные спутанные волосы, человеческие лица. Но глаза мертвые, бессмысленные, телячьи глаза.
Женщины прижимали к себе детей, дети постарше выглядывали в ужасе из сплетения рук и ног.
– Господи, – сказала неожиданно для себя Эльза вслух. – Ну до чего же вы себя довели!
В ответ было шуршание, шевеление, детский писк. Мужчина постарался зарычать – получился хрип. Потом кляканье: а-мляк-а-мляк, а-мляк…
Младенец заплакал. Только тогда Эльза сообразила, что некоторые из амляков в крови. А у ребенка, который плачет, грудь и рука в крови. Эльза не знала, что ребенка ранил Пруг. Она решила, что на амляков напали волки.
– И вы тоже воюете? – спросила Эльза с удивлением. – Что же это такое?..
Она чуть отвела луч фонаря кверху, чтобы он не слепил амляков, потом сделала еще шаг вперед, подняла руку, как бы останавливая встречное движение самца, и присела на корточки. Развела руками.
– Вот видите, – сказала она тихо и ласково, – вот видите, ничего у меня нет. Я только хочу вам помочь… не вам, глупые, а вот этому ребенку, ведь он у вас умрет, если я не помогу, понимаете, он умрет, и все тут…
Шевеление затихло. Амляки внимательно слушали ее.
Продолжая говорить, Эльза достала пакет первой помощи, вытащила из него пластырь, распылитель
