сапоги – давнишний подарок Абалаина.
И наконец, взял Снагу, который точно сам прыгнул со стены ему в руки.
– В последний раз, брат моей души, – сказал Друсс. – Пока солнце не село.
Глава 6
Стоя рядом с Винтаром на высоком балконе, Сербитар смотрел, как двое всадников приближаются рысью к северным воротам монастыря. С запада задул теплый весенний ветер, и на заснеженных полях уже проступала трава.
– Теперь не время для любви, – сказал вслух Сербитар.
– Любовь живет во все времена, сын мой. Особенно на войне. Ты уже входил в разум этого человека?
– Да. Он странный человек. Циник по опыту, романтик по призванию, герой по необходимости.
– Как хочет Менахем испытать вестника?
– Страхом, – ответил Сербитар.
Рек чувствовал себя хорошо. Воздух был чист и свеж, и теплый западный ветер обещал скорый конец самой суровой за многие годы зимы. Женщина, которую он любил, ехала рядом, и небо сияло безоблачной голубизной.
– Как хорошо сегодня жить! – сказал Рек.
– Почему именно сегодня?
– Этот день прекрасен. Разве ты не чувствуешь? Небо, ветер, тающий снег…
– Кто-то едет нам навстречу. Похоже, воин.
Всадник, приблизившись, сошел с коня. Его лицо скрывал черный с серебром шлем, увенчанный конским хвостом. Рек и Вирэ, тоже спешившись, направились к нему.
– Доброе утро, – сказал Рек.
Человек, не отвечая ему, сквозь прорези шлема темными глазами смотрел на Вирэ.
– Это ты – посланница? – спросил он.
– Да. Я хочу видеть настоятеля Винтара.
– Сначала тебе придется пройти мимо меня. – Он отступил на шаг и обнажил длинный меч из серебристой стали.
– Погоди-ка, – сказал Рек. – В чем, собственно, дело? Где это слыхано, чтобы путники сражались за право войти в монастырь? – Воин снова не ответил ему, и Вирэ обнажила свою шпагу. – Да полно вам! Это же безумие.
– Отойди, Рек, – велела Вирэ. – Сейчас я разделаюсь с этим серебряным жуком по-свойски.
– Ну уж нет, – схватил ее за руку Рек. – Твоя шпага бессильна против доспехов. Во всем этом нет никакого смысла. Ты здесь не для того, чтобы с кем-то драться. Ты должна доставить письмо, вот и все. Тут какая-то ошибка. Подожди.
Рек двинулся навстречу воину. Мысль работала быстро, и глаза выискивали слабые места в броне. Поверх серебристой кольчуги на воине был литой панцирь. Шею защищал серебряный обруч. Ноги до самых бедер покрывали кожаные гетры, скрепленные серебряными кольцами, не считая кожаных же наголенников. Только колени, кисти рук и подбородок были открыты.
– Может, скажешь, в чем дело? – обратился к нему Рек. – Ты, по-моему, не за тех нас принял. Нам нужен настоятель.
– Ты готова, женщина? – спросил Менахем.
– Да, – сказала Вирэ, описав шпагой восьмерку в утреннем воздухе.
Рек выхватил свой меч:
– Защищайся!
– Нет, Рек, он мой, – вскричала Вирэ. – Тебе нет нужды драться за меня. Отойди!
– Твой черед еще настанет. – И Рек обратился к Менахему: – Ну, иди же. Посмотрим, так ли ты хорош в бою, как кажется.
Менахем обратил темный взор на своего высокого противника, и у Река захолонуло под сердцем: это смерть! Холодная, неминуемая, с червями в глазницах. Для него этот поединок безнадежен. В груди у Река разлился страх, и ноги его задрожали. Он снова стал ребенком, запертым в темной комнате и знающим, что во мраке таятся демоны. По телу прошла тошнота, и желчь обожгла горло. Бежать… бежать.
Но Рек не обратился в бегство – он завопил и бросился на врага, обрушив меч на черный с серебром шлем. Не ожидавший этого Менахем поспешно отразил удар, но второй выпад Река едва не достиг цели. Монах отступал, отчаянно пытаясь вернуть себе первенство, яростный натиск Река не давал ему передышки. Менахем только отбивался, норовя обойти противника.
Вирэ в ошеломленном молчании наблюдала за Реком. Мечи обоих мужчин сверкали на утреннем солнце, плетя белую, невероятно искусную паутину. Вирэ охватила гордость. Ей захотелось крикнуть Реку «ура», но она удержалась, зная: малейшая помеха в таком поединке может стать роковой.
– Помоги мне, – передал Менахем Сербитару, – иначе как бы мне не пришлось убить его. – Он отразил удар, едва не рассекший ему горло, и добавил: – Если это в моих силах.
– Как его остановить? – спросил Сербитар Винтара. – Он одержим. Я не могу пробиться к нему. Он вот- вот убьет Менахема.
– Девушка! – сказал Винтар. – Подключись к ней.
Вирэ с содроганием следила за боем. Одержимый! Отец рассказывал ей о таких воинах, но она никогда не думала, что Рек – из их числа. Эти безумцы в битве утрачивают всякий разум и всякий страх – никто не может устоять против них. В бою на мечах все балансируют между нападением и защитой, желая победить, но равным образом не желая быть побитым. Только одержимый, не знающий страха, все время нападает и, даже погибнув, увлекает врага за собой. Внезапно Вирэ озарило, и она поняла: неизвестный воин не хочет смерти Река, этот бой – лишь испытание.
– Опустите оружие! – закричала она. – Перестаньте!
Мужчины продолжали биться.
– Рек! Послушай меня! Это только испытание. Он не собирается тебя убивать.
Ее голос дошел до Река словно издалека, пронзив стоящий перед глазами красный туман. Он отступил и скорее почувствовал, нежели увидел, какое облегчение испытал другой. Рек сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Руки и ноги у него тряслись.
– Ты вошел в мой разум, – обвинил он, холодно глядя в темные глаза соперника. – Не знаю, как ты это сделал, но если сделаешь это еще раз, я убью тебя. Понял?
– Понял, – глухо ответил Менахем из-под шлема.
Рек со второй попытки вложил меч в ножны и повернулся к Вирэ: она как-то странно смотрела на него.
– Это был не совсем я, – сказал он. – Не смотри на меня так, Вирэ.
– О, Рек, прости! – В глазах ее были слезы. – Я не хотела.
Она отвернулась, и новый страх овладел им.
– Ты только не оставляй меня. Со мной такое редко случается, а тебе и вовсе ничего не грозит. Поверь мне!
Она обернулась к нему и обхватила его руками за шею.
– Оставить тебя? Что ты говоришь? Глупый, я нисколько не испугалась. Ох, какой же ты дуралей! Я ведь не какая-нибудь трактирная девка, которая визжит при виде крысы. Я выросла среди мужчин. Среди солдат. Среди воинов. И ты думаешь, я могу бросить тебя из-за того, что ты становишься одержимым в бою?
– Я могу управлять этим, – сказал он, прижимая ее к себе.
– Там, куда мы идем, Рек, тебе сдерживать себя не придется.
Сербитар ушел с балкона и налил вешней воды в каменный кувшин.
– Как он это делает? – спросил он сидящего в кожаном кресле Винтара.
– В нем бездна мужества, которое воспламеняется от причин, о которых мы можем только догадываться. На страх, который вызвал в нем Менахем, он ответил насилием. Менахем не понял одного: этот человек боится самого страха. Уловил ты детское воспоминание, мелькнувшее в нем?
– О подземельях?
– Да. Какого ты мнения о ребенке, который боится темноты и все-таки упорно лазит в темное
