В декорациях бара преобладают осенне-пиковые мотивы: охапки сушеных цветов, гирлянды листьев вокруг буфета, муляжи тыкв, неприятно похожие на черепа. На стене огромное потемневшее зеркало с золотыми прожилками.
Давешняя девушка в зеленых сапогах тоже здесь; только теперь она уже не в сапогах. Кейс замечает знакомые языки пламени — на высоком стульчике они смотрятся особенно выигрышно. Рядом сидят ее коллеги, по-видимому, сумевшие договориться с охраной. Их клиентуру составляют преимущественно крупные, гладковыбритые, коротко подстриженные мужчины с удивительно квадратными головами, в одинаковых темных костюмах. Картинка напоминает затерявшийся в пространстве-времени кусочек Америки — вплоть до сизых слоев сигаретного дыма и начисто лишенного иронии голоса Фрэнка Синатры, — только все это соткано из другого материала, из обрывков имперского триумфа, поражений и разочарований.
Доротея уже сидит за столиком для двоих. Бармен в белом пиджаке сгружает с подноса напитки — для Доротеи бокал белого вина, а для ее оппонента бутылку минеральной воды «Перье» и стакан со льдом. Кейс садится на свободный стул.
— Я заказала воду, — говорит Доротея. — Вам предстоят серьезные физические нагрузки, поэтому алкоголь ни к чему.
Официант наливает «Перье» в стакан и уходит.
— О чем вы говорите?
Доротея пристально смотрит на нее.
— Давайте сразу определимся: я не собираюсь добиваться вашего расположения. Мне на это плевать. Просто в данный момент наши интересы совпадают. Я знаю, вы мне не доверяете, но прошу вас по крайней мере выслушать. Что вам известно об Андрее Волкове?
Волкова. Стелла Волкова. Не зная, что сказать, Кейс отпивает из стакана. Вода кажется безвкусной.
— Это их дядя, — нетерпеливо говорит Доротея. — Я знаю, где вы сегодня были. Знаю, с кем вы встречались. И очень скоро Волков тоже узнает.
— Первый раз слышу это имя.
В горле пересохло; Кейс делает еще глоток.
— Теневой олигарх, человек-призрак. Возможно, самый богатый в России. Умудрился без потерь пережить войну банкиров в девяносто третьем, даже увеличил свое состояние. Корни, разумеется, уходят в организованную преступность. Его семья пострадала, как и многие другие семьи. Он потерял родного брата — скорее, из-за политики, чем из-за криминальных разборок. Хотя в этой стране было бы наивным проводить черту между такими вещами. — Она делает глоток вина.
— Доротея, что вы здесь делаете?
В другое время Кейс, наверное, чувствовала бы себя иначе: испуганной, злой. Сейчас интриги кажутся сущей ерундой по сравнению с раскрытой тайной фрагментов. Узел между лопатками начинает потихоньку распускаться.
— Кейс, поймите, ваша жизнь в опасности. За вами охотится охрана Волкова. Вы встретились с его племянницами, а этого не должно было произойти,
— Что-то не верится, чтобы их так уж строго охраняли. Я только отправила имэйл, и они сразу ответили.
— Как вы узнали адрес?
Барановские очки вспыхивают в британском солнечном луче, пробившем крышу ржавого трейлера. В глазах за стеклами стоят бездны холодного недоверия.
— От Буна, — лжет Кейс.
— Ну ладно, не имеет значения, — отмахивается Доротея.
Кейс рада: вот и хорошо, что не имеет. У нее вдруг возникает желание рассказать, что Бун сейчас в Огайо, в фирме «Магия-символ».
— Давайте поговорим о вашем отце, — предлагает Доротея. — Сейчас это более важно. Как его зовут?
— Уин, — отвечает Кейс. — Уингроув Поллард.
— Он ведь пропал без вести? Во время теракта в Нью-Йорке?
— Да. Зарегистрировался в гостинице накануне вечером, а утром взял такси и куда-то поехал. Но мы так и не нашли водителя. Все ищем, ищем и никак не можем найти.
— Ну ничего, не исключено, что я помогу вам его найти, — говорит Доротея. — Вы пейте водичку.
Запрокинув голову, Кейс залпом допивает воду. Кубики льда соскальзывают вниз, больно ударяют по передним зубам.
— Ой, я ударила зубы, — говорит Кейс, ставя стакан на стол.
— Вам надо быть осторожнее, — ласково улыбается Доротея.
Кейс смотрит на людей, сидящих у стойки. На юбке у девушки шевелятся и переливаются аппликации из змеиной кожи. Точнее, это просто вырезы в ткани в виде языков пламени, а сквозь них видна живая черно-зеленая змеиная кожа. Кейс хочет рассказать Доротее об этих вырезах, но она почему- то стесняется. Ей вообще очень стыдно и неловко.
Доротея берет бутылку, доливает в стакан остатки воды.
— Вам когда-нибудь приходило в голову, что я и есть Мама Анархия?
— Нет, нет, не может быть! — удивляется Кейс. — Вы даже не знаете слова «гегемония»!
— Что?
Кейс чувствует, что краснеет.
— Нет, вы не подумайте! Конечно, вы очень образованы. Я просто не могу поверить, что вы сами могли до такого додуматься. Все эти вещи, которые Капюшончик так ненавидит. Ведь это невозможно придумать!
Наверное, не стоило ей этого говорить.
— Конечно, нет. Пейте водичку.
Кейс пьет, следя, чтобы лед не ударился о зубы. Доротея улыбается:
— Но у меня есть помощник, маленький пуппенкопф. Я говорю все, что мне надо, а он переводит на язык Мамы Анархии. Чтобы потрепать нервы вашему любимому дружку.
— Пуппен?..
— Пуппенкопф. Марионетка. Аспирант из Америки, который помогает Маме. Ты ведь теперь тоже мой пуппенкопф, правда? — Подавшись вперед, она треплет Кейс по щеке. — И больше никогда не будешь нас огорчать. Ты будешь паинькой, будешь хорошей девочкой и расскажешь Маме, откуда у тебя этот имэйл.
Но там, на буфетной стойке, стоят черепа! Кейс открывает рот, чтобы рассказать о них Доротее, — и вдруг видит: сам Бибендам колышется в воздухе над баром, как сдувшийся белесый дирижабль, и его лоснящаяся плоть висит по бокам дряблыми мерзкими складками. Кейс так и замирает с открытым ртом, не в силах произнести ни звука, а ужасные глазки Мишлена буравят ее с непереносимой жгучей сосредоточенностью, и в этот момент она испытывает, наверное, впервые в жизни, эффект ФЭГ: откуда-то из тайного водоворота в песне Фрэнка Синатры выскакивает яркая мультипликационная ленточка постороннего звука, которая проделывает акустический эквивалент заднего сальто и превращается в голос отца, искаженный невообразимым расстоянием:
— В воде наркотик. Кричи! И Кейс кричит.
И перед тем как провалиться в черноту, успевает почувствовать холод металла под пальцами, на дне папки «Штази».
39. КРАСНАЯ ПЫЛЬ
В голову Кейс вживлена стальная проволока, в точности повторяющая все неровности внутренней
