свернуть шею. В общем, уцелели только чудом.
Некоторое время казалось, что это идиотское карабканье по крышам ничего нам не даст. Если была возможность, мы осторожно поглядывали вниз. Солдаты были везде.
– Как ты насчет голубятины? – наконец спросил я Ворона. – Похоже, пора открывать охотничий сезон. Сдается мне, что мы проторчим на этих дурацких крышах остаток своих дней.
Как раз в этот момент, примерно оттуда, где мы оставили старого колдуна, раздались громкие вопли. Все солдаты, насколько мы могли видеть, бросились в ту сторону. Бегом.
– Наверно, старый мешок с дерьмом применил какую-нибудь особо тонкую магию, – предположил я. – К примеру, превратил серого офицера в жабу.
– И чего ты вечно ехидничаешь, Кейс? – спросил Ворон. Похоже, он забавлялся.
– Я? Да чтоб мне провалиться! Да никогда в жизни! С чего ты взял?
– Ладно. Путь свободен. Прямо здесь.
– Здесь? Это что, подначка?
«Прямо здесь» означало прыжок с третьего этажа. На неровную булыжную мостовую.
– Никаких подначек.
– Тогда валяй первый. Чтобы я смог спрыгнуть на тебя. Все же – помягче.
– Опять ехидничаешь. Разве нет? Прыгай.
– Нет уж. Благодарю покорно. Пойду поищу место, где можно спокойно спуститься, не свернув при этом шею. А ты давай.
Может быть, я слегка перегнул палку. Он бросил на меня презрительный взгляд и сказал:
– Черт с тобой. Поступай как знаешь. Но я не собираюсь околачиваться внизу, дожидаясь, пока ты меня догонишь.
Он решительно съехал к краю крыши, повис на руках, оттолкнулся и спрыгнул. Олух царя небесного.
Хотел утереть мне нос. Пустить пыль в глаза. Ну и получил, на что напрашивался: растянул связки на лодыжке. Я подождал, пока он кончит шипеть и ругаться, потом сказал:
– Не суетись. Жди меня. Через пару минут буду.
Какая там пара минут.
Я пробрался еще через две крыши, нашел место, где смог нормально спуститься, и оказался на параллельной улице. Подтянув штаны, я деловито нырнул в ближайший поперечный переулок и… И с разбегу налетел на целую толпу серых.
– Будь я проклят! – засмеялся их сержант. – Вот парень, который так мечтал поскорее с нами встретиться, что мчался впереди собственного визга.
Боюсь, я слегка подрастерялся. Стоял и пялился на них секунд на пять дольше, чем следовало. А когда решил, что пора делать ноги, было слишком поздно. Меня уже окружили пятеро. В руках – здоровенные дубинки; на мордах – грязные ухмылки. Шутить они не собирались.
– Поздравляю тебя, солдат, – сказал сержант. – Вали в строй, к остальным новобранцам.
Тут я разглядел чуть в стороне кучку каких-то очумелых парней, человек десять. В изрядно поистасканной одежонке.
– Что ты несешь, дядя? – спросил я. – Какие еще новобранцы?
– Ты призван в армию, – довольно хихикнул сержант. – Только и всего. Второй батальон второго полка Сил Самообороны Весла. Большая честь.
– Черта с два!
– У тебя есть возражения? Неужели?
Я взглянул на серых. Они напряглись и сжали дубинки покрепче. А на «новобранцев» рассчитывать явно не приходилось.
– Не сейчас, дядя. Мои возражения мы обсудим позже. Один на один.
Я довольно удачно воспроизвел одну из лучших улыбочек Ворона. Типа: «На мне будут совсем неплохо смотреться бусы из твоих зубов!» Сержант меня понял.
Он хотел было отпустить еще какую-нибудь поганую шуточку, но передумал.
– Вали в строй, – почти примирительно повторил он. – И не стоит меня подъелдыкивать. Вся эта чертовщина нравится нам ничуть не больше, чем тебе.
Вот так я снова угодил в армию.
Глава 55
Ворон подождал немного, потом забеспокоился и, ковыляя, обошел квартал. Ничего. Кейс словно сквозь землю провалился.
Он мог, рискуя собственной шкурой, потратить немало часов на бесплодные поиски. А мог вернуться в храм и озаботить случившимся Молчуна и Боманца. Либо так, либо эдак.
Лодыжка адски болела, проснулась и старая, грызущая боль в бедре. Приходилось хромать сразу на обе ноги. Резвости в нем сейчас осталось не больше, чем в древнем паралитике. Н-нда. Хорош герой.
До храма он добрался без осложнений, вошел в башню и начал карабкаться вверх по ступенькам. Каждая клеточка тела протестовала против такого надругательства. На самом верху колокольни дежурил часовой, но Молчун прикрыл Ворона, наслав на солдатика незаметную временную слепоту.
Стоило переступить порог, как Боманц сразу накинулся с вопросами:
– Ну? Что стряслось? Где Кейс?
– Понятия не имею. Бесследно исчез. Может, сделаешь что-нибудь с моей лодыжкой, пока я буду говорить? – Ворон почти рухнул, привалился к стене, сунул старику под нос больную ногу и стал рассказывать.
Боманц потыкал в лодыжку сперва пальцем, потом – чем-то острым, потом повернул, дернул. Ворон вздрогнул и поморщился.
– Здесь ничего нельзя сделать, – сказал колдун. – Могу только снять боль. Попробуй ты, Молчун. Тебе приходилось лечить такие штуки. Мне – нет.
Молчун прервал свою беседу с Душечкой, подошел и с отвращением взялся за дело. Тем временем Боманц принялся бродить по комнате и шарить по углам.
– Надо отыскать какую-нибудь вещь. Какую угодно, лишь бы она пробыла с ним достаточно долго, чтобы сохранить его ментальный отпечаток. – Он продолжал ворчать, копаясь в нехитрых пожитках Кейса, пока не выудил на свет Божий дневник. – Пожалуй, то, что надо, – фыркнул старик, зашаркал в свой угол и принялся там бормотать заклинания, судорожно дергаясь и размахивая руками.
Молчун тоже мало чем сумел помочь Ворону. Хотя боль в лодыжке унялась, но стоило опереться на эту ногу, как она сразу подгибалась. На ближайшие несколько дней ему пришлось отставить в сторону все мечты о карьере скорохода.
Все напряженно ждали, чем закончатся манипуляции Боманца. Никто не решался высказать вслух общие опасения. Кейса могли схватить солдаты Странника.
Боманц дернулся последний раз и буркнул:
– Мне нужна карта города.
Молчун взял план города у Душечки, передал старику. Тот поколдовал немного над этой бумажкой, потом решительно ткнул в нее пальцем:
– Где-то здесь.
– Это же тот пустырь, где мы слезли с летающего кита, – сказал Ворон, поглядев, куда указывал старик.
– Верно.
– А какого черта он там делает?
– Откуда мне знать? Будет куда лучше, если кто-нибудь отправится туда и попытается выяснить, в чем дело. – Старик осекся, но было уже поздно. – Проклятье! – буркнул он. – И дернул же меня черт за язык!
Он действительно влип. Душечка щелкнула языком, чтобы привлечь к себе внимание, показала на старика пальцем, ободряюще подмигнула. Тот повздыхал и пошел к дверям.
Ворон прикрыл глаза, ненадолго расслабился, дожидаясь, пока не отступят напряжение и боль, потом спросил:
