Она снова бросила взгляд на своего слугу, и тот счел необходимым ответить:
– Да, сияющая дана, кровавые доспехи вашего мужа безусловно должны вернуться в его родовой замок. Мне страшно подумать что будет, если ими завладеет кто-то посторонний…
– Именно, что посторонний! – перебила его дана Хольна, – если ими завладеет посторонний, – она бросила быстрый взгляд на вольного дана и с нажимом повторила, – а я уверена, что моего дорогого супруга уже нет в живых… Так вот, если доспехами завладел какой-нибудь… э-э-э… самозванец, с ним надо поступить, как с самозванцем! Кровавые доспехи должны перейти к человеку, бесконечно преданному дому Тонов, не так ли?!
На губы сияющей даны легла многообещающая улыбка, а вольный дан Пард подтянулся и кашлянул:
– Я буду рад служить сияющей дане в… э-э-э… любом качестве!
Улыбка даны стала еще более многообещающей, но в ее красивой головке мелькнула циничная мысль:
«Да, я права… ума ему явно недостает… Ладно, главное, чтобы он справился с этим… последним… поручением».
– Я рада, что вы меня понимаете, – ласково проговорила дана и легким движением пальцев коснулась щеки вольного дана, – Даже если сияющий дан Тон погиб, его доспехи должны вернуться ко мне!!
Последняя фраза прозвучала совсем не ласково, скорее это был жесткий приказ.
Жестом сияющая дана отпустила своего слугу, и снова повернулась к океану. Бескрайний водный простор, которого так боялись большинство ее знакомых, почему-то действовал на дану успокаивающе.
«В этом году должно состояться еще два похода в Трольи горы, сияющий дан Тротт и… не помню, как зовут второго. Эти безумцы сами ищут своей гибели… Но мой отряд в любом случае должен опередить оба выступающих войска. Не думаю, что мой безумный старик забрался в горы слишком далеко… Доспехи… Мне нужны эти доспехи!! Нужны!!! И я их верну!!!»
Глава 2
Поле боя после битвы принадлежит мародерам, дабы добро погибших не пропало втуне.
Со своего дохода семь десятых мародеры платят в казну.
В случае утаивания части дохода мародер отдается петле.
Оглядывал окрестности я недолго – во-первых, ничего интересного вокруг не было, местность была довольно однообразной, а во-вторых, я вдруг почувствовал, что в своей, по-летнему легкой одежке, мне холодно. Кроме того меня обеспокоила судьба провожавшего меня доктора Забродина – если он также оказался в этом Мире, ему будет ох как не сладко! Оглянувшись, я убедился, что тропа, на которой я стоял, довольно круто уходила вниз, к очень далекому лесу, и на ней не наблюдалось никакого движения. Спуститься другим путем было совершенно невозможно, потому что по обе стороны от этой узкой, странного тускло-желтого цвета, тропы стелились каменные осыпи, на которые я бы, например, ни за что даже ногу не поставил!
Из этого моего наблюдения следовало, что ежели Забродин «забрел» сюда, то скрыться от меня он мог, только продвигаясь вверх, к недалекому перевалу. Придя к такому выводу, я быстро зашагал в ту же сторону, надеясь согреться при ходьбе.
Как я уже отметил, горб перевала был совсем недалеко, метрах в семистах, но тропинка вилась довольно прихотливо, обходя осыпи и небольшие, но глубокие трещины, так что до вершины я добрался минут за тридцать. Дальше, на протяжении тридцати-сорока метров тропа шла абсолютно прямо, а затем ныряла вниз. Слева от тропы поднималась отвесная гранитная стена, а справа уходил вниз почти отвесный склон, усеянный разной величины камнями, непонятно каким образом державшимися на такой крутизне.
Я быстро миновал ровный отрезок тропы и остановился, перед моими глазами открылась противоположная сторона перевала. Она была столь же голой и безрадостно серой. Желтая нитка тропы сбегала вниз очень крутой петлей и, странно извернувшись, уже снизу вверх, приводила на широкую и ровную каменную площадку, некое подобия плато или каменного стола, располагавшуюся метрах в восьмистах прямо под тем местом, где я стоял. Площадка эта была раскрашена странными яркими пятнами, среди которых преобладали зеленые, но можно было заметить и оранжевый и охряный и голубой цвета. За этой площадкой тропка делалась более пологой и примерно через три километра ныряла между двумя темно-серыми скалами, образовывавшими нечто вроде природных ворот. Никакого движения на тропе заметно не было, так что можно было вполне обоснованно заявить, что Петя Забродин, врач и ассистент, благополучно остался в нашем милом Мире.
Я неуверенно оглянулся – мне надо было решить, идти ли по этой тропе дальше или попробовать вернуться назад… в свой Мир.
И тут мне в голову вдруг пришла занятная мысль – весьма вероятно, что все те эпидемии, которые, якобы генерировал наш N-ский район, на самом деле происходили отсюда, из этого тусклого, наполненного магией Мира!.. Если он, конечно, вообще обитаем… Я решил попробовать разобраться в этом деле и… шагнул вперед, вниз, в неизвестность!
Спуск по тропе потребовал от меня самого напряженного внимания, поскольку желтоватый, сильно намокший камень тропки оказался весьма скользким. Я даже не заметил, как оказался в нижней части петли, которую образовывала тропа, но мне стало значительно легче шагать вперед тогда, когда она стала ровнее, а затем постепенно пошла вверх, прямо по дну врезавшегося в поднимающийся горный кряж, ущелья. Через несколько десятков шагов, сделанных мной гораздо увереннее, ущелье кончилось, и тропа вывела меня на виденное мной сверху плато. Тут я остановился, мне в лицо плеснуло слабым ветерком, пропитанным… трупной вонью!
Я поднял глаза. На самом краю плато, перегораживая выбегавшую на него тропинку лежало невероятное, ни на что не похожее существо. Более всего оно напоминало… огромный, три-четыре метра в поперечнике, лохматый… валун. Я никогда бы не признал в этом неподвижном истукане бывшее живое существо, если бы оно не было покрыто самой настоящей и довольно длинной, развевающейся по ветру блеклой рыжей шерстью, и в нем не торчало пары десятков стрел. Странных стрел!.. Их наконечники, глубоко вонзились в плоть мертвых монстров, а длинные древки были опалены почти до самого оперения, остававшегося почему-то нетронутым. Создавалось такое впечатление, что стрелы были смазаны каким-то горючим веществом, но было непонятно, почему древки не сгорели полностью?..
И тут, краем глаза я заметил, что из-под этого шерстяного валуна по желтому камню тропинки сбегал мелкий, уже застывший и стеклянисто поблескивающий ручеек ярко-изумрудного цвета. Я наклонился над этим ручейком и почти сразу же догадался, что вижу… кровь! Чуть дальше, также на самом краю обрыва, буквально свешиваясь с него, лежало еще одно такое же, нашпигованное темными стрелами, тело, за ним, шагах в двадцати еще два, почти рядом… Эти неподвижные великаны казалось специально опоясали всю эту плоскую каменную возвышенность, словно что-то… сторожили.
Осторожно перешагнув кровавый ручей, я медленно двинулся вокруг лежащего великана, стараясь повнимательнее его разглядеть, но так и не заметил хоть какого-то подобия конечностей или головы – сглаженный, словно окатанный водой и ветрами, каменный валун!
В этот момент моя левая нога проскользнула так, что я едва удержал равновесие. Невольно опустив глаза, я увидел такое, что меня едва не вывернуло наизнанку! Шагнув, не глядя под ноги, я наступил на голубую слизь кишок, вывалившихся из распоротого живота еще одного странного существа, размером и строением напоминавшего волка, но имевшего огромную безобразно голую и в тоже время почти человечью голову с одним выпученным глазом, оттопыренными круглыми ушами и широко раскрытой пастью, украшенной дюймовыми клыками. Глаз, затянутый смертным бельмом, казалось пристально, с непонятным тщанием разглядывал меня!
Я с трудом оторвал взгляд от этого мертвого глаза и снова оглядел раскинувшуюся передо мной площадку. Моим глазам предстала картина ужасающей бойни!
Все пространство плато было буквально завалено мертвыми телами! Большей частью это были звероподобные существа, вряд ли наделенные разумом, но среди них я заметил пять-шесть коротышек, похожих на… гномов и трех довольно высоких мужчин вполне человеческого обличья с бледными, вытянутыми лицами, заостренными кверху ушами и длинными белокурыми волосами. Некоторые из этих
