было создавать беса, пополняющего свои энергетические резервы за счет гемоглобина крови живых существ, включая людей? Для пущей аутентичности? Чтобы все было «по-настоящему»?
Чушь. Просто кому-то в Университете показалась крайне интересной задача идеально сбалансировать материальную и энергетическую составляющую живого существа, довести до совершенства технологию убийства. Хотите сказку? Будет вам сказка, да такая, что закачаетесь!
Совет Первых не протестовал, наверное сам увлекся сомнительными разработками – что значат в масштабах огромной планеты четыре спинагона или десяток каттаканов, почти неуязвимых антропоморфных вампиров, с
Жизнь – пускай искусственная, не настоящая – обвела нас вокруг пальца. Игры кончились, реальность повернулась к человеку оскаленной пастью упыря.
– Слушать меня! – Не отводя взгляда от разгорающегося в отдалении нового пожара, я натянул поводья, заставляя Карасика остановиться. – Запомнить всем: если встретим любое необычное существо, передвигающееся на двух ногах, со светящимися красными глазами, бегающими по голове и рукам искрами – разбегаемся в стороны, каждый сам за себя! Кто успеет, стреляйте серебряными болтами, держитесь от такого монстра на расстоянии! Выпалили – немедля отступить. Тварь исчезла, рассыпалась – значит все в порядке. Я не уверен, что управлюсь с сильным демоном при помощи волшебства! Только серебро!
Я и впрямь не был уверен – на лесного тролля и странного зверя с улицы Святого Германа амулет не подействовал. Кто знает, сработает ли граульфианская «магия» против врага стократ сильнее и опаснее? Встреться мы с анимафагом, шансы уйти без потерь упадут до критической отметки.
– Как прикажете, пан алхимик, – отозвался десятник. – Вам лучше знать... Ну-ка тихо! Что это?
Ровное гудение доносилось сверху, не со стен и башен крепости, не с крыш городских домов, а с неба, от низких облаков. Меня замутило – неужто новая, невиданная прежде напасть? Похожий звук издает аппарат огнеметания взрослого дракона, в этом случае от столицы княжества и головешек не останется!
Нет, ошибаюсь. Это ж турбины атмосферных челноков! Удав припожаловал? Да быть не может!
– Гвардия Небес, – закаменев лицом, сказал пан Барт, развеяв мои надежды. – Только этих ублюдин здесь не хватало!
Все правильно, я рассмотрел четыре тени с топовыми огнями по бортам. Карательный отряд Совета Первых, гроза и ужас Меркуриума – постоянные обитатели планеты относятся к Гвардии как к возмездию свыше, явлению почти мистического характера, но я отлично знаю, что управляющие челноками добры молодцы проходили курс обучения на Юноне, круг обязанностей самый широкий, полномочия еще шире.
Запросто сотрут город с лица земли, такое уже случалось! В меньших масштабах, но случалось – абстрактным гуманизмом гвардейцы не отягощены, чувствуют себя абсолютными хозяевами планеты. Еще бы, за спинами Гвардии стоит Первое Поколение, над Дольни-Краловице порхают охранители и церберы, призванные ликвидировать в зародыше любую чрезвычайную ситуацию. Именно они уничтожили первый «очаг заражения» в северной Готии несколько лет тому назад – предполагалось, что Университет столкнулся с невероятной случайностью, «прорыв» был обусловлен холодной зимой, непредвиденной сезонной миграцией существ и прочими обстоятельствами, над которыми центры наблюдений не властны. Врать не буду, Гвардия тогда серьезно помогла.
Нет, Совет Первых не может отдать приказ об уничтожении крупного города в самом сердце материка, на пересечении торговых путей! Исключено, это грозит серьезнейшими последствиями, рядом с которыми мятеж Риттера фон Визмара покажется мелкой уголовщиной. На Меркуриуме хватает недовольных, напряжение растет – дворяне не обратят внимания на сожженные деревни простецов, но если погибнет много благородных (а в моравской столице их восемь тысяч, да еще студиозусы с других планет!), каждый поймет, что его жизнь и ломаного гроша не стоит.
Челноки несколько минут покружили над городом, спускаясь очень низко – едва не задевали стабилизаторами колокольни храмов. Затем поднялись выше, описали широкий круг, выстроились квадратом и исчезли в облаках, сверкнув напоследок несколькими плазменными «молниями». Полагаю, отыскали подлежащие обязательному уничтожению воздушные цели – вспомним о гарпиях или каттаканах...
Я подумал, что пан Щепан, находящийся в ситуационной комнате центра наблюдений и обладающий возможностью напрямую связаться с Советом Первых, надавил на все возможные рычаги, чтобы не допустить непоправимого – так просто Гвардию Небес по тревоге не поднимают, они направлялись сюда с намерениями, о которых и думать не хочется.
– Улетели, – констатировал младший барон Барт. – Мы задерживаемся, пан Николай. Люди напуганы, долго не выдержат. Давайте поскорее... Куда сейчас?
– К святой Маргарите. – Я вытянул руку, указав на две готические башни кафедрального собора, подсвеченные сполохами огня. – Прорвемся, господин десятник!
– Конечно, прорвемся!
Основная функция государства, начиная от самого примитивного до высокоразвитого и демократического – защищать своих подданных от любой опасности. От преступности, от вооруженного противника-иноземца, от эпидемий, голода, экономических потрясений и так далее, и так далее. Государство, не способное обеспечить порядок, нежизнеспособно, оно мгновенно теряет уважение и поддержку, в результате чего общество отвергает несостоятельную форму государственного устройства и начинает спешно искать тех, кто сможет вернуть уверенность в завтрашнем дне и гарантировать необходимый минимум безопасности. Как говаривал какой-то древний политик, когда верхи не могут, а низы не хотят, жди потрясений.
Борис Валентинович верно рассудил: чем хуже обстановка на Меркуриуме, тем больше появится недовольных, готовых принять любую внешнюю поддержку, лишь бы их избавили от постоянной угрозы. Еще в начале нынешнего лета грядущую катастрофу предвидели единицы вроде принца Вильриха фон Зоттау, но ранним утром 22 августа я впервые услышал примечательные слова от обычного служаки, прежде мало задумывавшегося о высоких материях.
– Так дальше жить невозможно, – вполголоса сказал младший барон Барт, десятник гвардии его светлости князя Якуба. – Надо что-то делать, менять, начинать бороться. Если мы будем сидеть бездеятельно, нас разорвут свои же... Неужели нет никакого выхода?
– Есть, – отозвался я. – Сами мы не управимся, это ясно как день. – Церковь, армия, дворянское ополчение бессильны, алхимиков слишком мало. Гвардия Небес? Они, скорее всего, не станут вмешиваться. Надо звать на помощь.
– Кого? – вздохнул Барт. – Кстати, мое имя – Богуслав. Богуслав фон Барт, к вашим услугам, пан Николай. Мы ведь ночью не представились так, как установлено правилами этикета...
– К черту этикет...
Мы находились в кордегардии княжьего замка, сидели прямиком на полу, на соломе, привалившись спинами к каменной стене. В окна-бойницы проникал неуверенный сероватый утренний свет.
Из двадцати трех человек, вышедших на охоту за чудовищами, к восходу солнца уцелели шестеро – я, десятник, трое благородных и один простец. Нарвались мы по-крупному, врагу такого не пожелаешь.
С чем именно отряд столкнулся на углу Бондарной и Святого Вита, я не знаю и крепко сомневаюсь в том, что хочу это знать. Поначалу удача нам сопутствовала, а я был убежден – импульсы действуют: по дороге встретилось больше двадцати трупов животных без видимых повреждений. Никаких сомнений – они умерли, получив сигнал амулета.
Паника в городе стихала, на площади перед кафедралом людей не было, двери храма закрыты изнутри, на ступенях валяется насмерть обожженный святой водой упырь, зарубленная топорами арфаксата и очередная гарпия с пикой, удачно вонзившейся под крыло, – спрятавшиеся в соборе прихожане и священники оказывали яростное сопротивление. У подножия памятника епископу Григорию, восстановившему на Меркуриуме Апостольскую Церковь тысячу лет назад, лежат два человеческих тела, еще несколько – около ворот ра-туши. Где-то во дворах за площадью устало и хрипло гавкает собака.
