– Неужели ей только двадцать пять? Я думала, что она гораздо старше Чарльза.
– Бесс быстро повзрослела. Вышла замуж когда ей не было и двадцати за мужчину вдвое старше ее. Во время войны он привез ее сюда. С Чарльзом она встретилась здесь в 1943 году.
– Так давно? – сказала она с тоской. Она теряла Чарльза окончательно и бесповоротно. – Значит, задолго до того, как я с ним познакомилась.
– Уилдинг видел ее с Чарльзом в 1943 году.
– Он мне не сказал.
– Не хотел вас огорчать. С тех пор она металась по стране, то сидела в тюрьме, то выходила...
– Вы говорили, что у нее был муж. Что же с ним?
– Она разбила ему сердце много лет назад. При нужде она его использовала, когда у нее не было ничего лучше.
– Я не... я не понимаю... как мог Чарли связаться с такой женщиной?
– У этой особы прекрасная внешность. И она очень удобно устроена замужем за человеком, который не желает развода.
– Но Чарли такой идеалист! У него такие высокие требования. Для Чарльза ничего не было достаточно хорошо.
– Возможно, что он не смог удовлетворить свои требования. Я не был знаком с Чарльзом, но кажется понимаю его порок: он всю жизнь стремился ухватиться за что-то реальное, но это ему не удавалось.
Не знаю, зародилась ли моя искренность из контакта с девушкой или из зависти к мертвому.
– И эта пуля, попавшая ему в кишки, возможно была самой реальной вещью, какая ему досталась.
В ее ореховых глазах возникла тревога, но они остались прозрачными, как вода в озере.
– Вы не должны так говорить о нем!
– О мертвых ничего, кроме хорошего?
– Вы не знаете, мертв он или нет.
Она прижала руки к груди.
– Я чувствую, что он жив, так мне говорит сердце.
– Сегодня я беседовал со свидетелем, который видел, как в него стреляли.
– Тогда откуда у вас такая уверенность? Мой свидетель утверждает обратное, что он жив. – Не обманывайте себя, – сказал я не особенно уверенно.
– Вы не хотите оставить мне надежду. Наверно вам хочется, чтобы он был мертв. Я дотронулся до ее руки, все еще лежавшей на груди.
– Мне еще не приходилось видеть более доброй девушки, и я не хочу, чтобы вы теряли эту доброту ради парня, который всегда думал только о себе.
– Он не был таким!
Она просто излучала гнев. – Он был прекрасным!
– Простите, – сказал я, – я устал. Мне не следовало бы пытаться осмысливать жизнь других людей. Это никогда ничего не давало.
Я сел на кривоногий стул и позволил своим мыслям окунуться в черноту. Прикосновение ее руки к моему плечу заставило меня выпрямиться. Она смотрела на меня с улыбкой мудрой невинности.
– Не жалейте меня и не сердитесь. Я сама была не очень милой.
«Милая» было ее вторым именем, но я оставил это знание при себе. Я взглянул на часы.
– Уже почти семь. Что вы собираетесь ей сказать?
– Все, что вы решите нужным. Разве вы не сами будете с ней разговаривать?
– Она знает мой голос. Говорить будете вы. Скажете, что деньги у вас.
Вы купите у нее информацию, подтвержденную фактами. Если она в Лос-Анджелесе или где-то поблизости, договоритесь с ней о встрече на десять вечера или попозже, если она будет настаивать. Пусть она приедет в Западный Голливуд и остановится перед домом 8411 на бульваре Сансет. Там вы с ней и встретитесь.
– Я?
– Мы оба.
Я записал адрес на листке из записной книжки и протянул ей.
– На ее недовольство не обращайте внимания, не разрешайте ей самой выбрать место встречи.
– Почему?
– Вы не хотите действовать вместе со мной? Не знаю, насколько опасна Бесс, но друзья у нее опасные.
Девушка прочла написанный мною адрес.
– А что находится в этом месте?
