машины.
– Это Бесс. Оставайтесь здесь и стойте спокойно. Отойдите от окна.
– Хорошо.
Я закрыл за собой дверь и бегом спустился на улицу. Без двух десять «шевроле» вернулся и затормозил напротив двери, за которой я стоял. Я спустился по трем ступенькам на тротуар, открыл дверцу машины и прижал к боку женщины свою пушку. Она попыталась отпустить тормоза и дать газ, но я выдернул ключ зажигания. Тогда она хотела вцепиться мне в лицо. Я перехватил ее руки.
– Вылезайте, Бесс. – Будь я проклята! Она сделала долгий глубокий вдох.
– И нужно же было мне с вами встречаться. Ну, что вам теперь надо?
– Того же, что и раньше. А потом, ведь вы сами собирались поболтать со мной.
– Кто говорил, что я собиралась?
– А пять кусков?
– Так у вас есть для меня деньги?
– Если вы их заработаете.
– И я смогу спокойно уехать?
– Если вас только не подведет память и если за вами не гонятся парни из отдела по борьбе с контрабандой спиртного.
Она так впилась взглядом в мои глаза, будто в них было спрятано все ее будущее.
– Покажите деньги.
– Наверху, в моей конторе.
– Так чего же мы ждем?
Она выбралась из машины. Желтое джерсовое платье с рядом золотых пуговиц выставляло ее фигуру напоказ во всем ее великолепии. На лестнице я похлопал ее, оружия не нашел, но слегка обжег руки. Только в освещенной комнате я заметил, что она потеряла свое очарование. Прошлое проступало на ее лице как старые письмена. Ее пудра и губная помада едкого, в свете лампы дневного света, цвета были неровно положены и не свежие. В поры ее носа и щек набилась грязь. Распад работал над ней неумолимо, как фатальная болезнь, полученная от ее мужа.
Она ощутила на себе мой холодный взгляд и механически потянулась поправить прическу. Зеленовато- желтые полоски перемежались с черными. Я догадался, что она поработала над волосами перекисью, пытаясь придать себе прежний вид, перед зеркалом дешевого отеля. Еще я подумал о том, что может чувствовать девушка, стоящая за поляризационным стеклом.
– Не смотрите на меня, – сказала Бесс. – У меня сегодня тяжелый день.
Она села в кресло у двери в кабинет, подальше от света, и положила ногу на ногу. С ногами у нее было все в порядке.
– Тяжелый день должен был наступить, – заметил я. – А теперь говорите.
– А деньги?
Я сел, взглянул на нее и положил на стол пакет с банкнотами. Микрофон, вмонтированный в настольную лампу, был включен.
– Пять тысяч, вы сказали?
– Вы имеете дело с честными людьми. Можете положиться на мое слово.
– Что я должна вам сообщить?
– Все, все что вы знаете.
– Это заняло бы годы.
– Интересно. Начнем с чего-нибудь простенького. Кто убил Синглентона?
– Его подстрелил Лео Дюрано.
Подернутый дымкой взгляд голубых глаз вернулся к пакету с деньгами.
– Теперь, я думаю, вы хотите узнать, кто такой Дюрано.
– Мы уже встречались с ним. Мне известен его послужной список.
Бесс была изумлена до крайности.
– Вы не знаете Лео так, как знаю его я. Хотела бы я никогда с ним не встречаться.
– Десять лет назад его забрали за совращение несовершеннолетней. Ею были вы?
– Ага. Это была та связь, о которой я вам говорила. Во время облавы обнаружилось, что мы живем в отеле в одной комнате. Лео отделался легким испугом. Судебный врач сказал, что он не в себе, а я подтвердила. Его упрятали в психушку, но Уна его оттуда вытащила. Она всегда вытаскивала его из переделок, еще с тех пор, когда он был ребенком.
– Из этой не вытащит, – заметил я. – Теперь расскажите о Синглентоне.
– Обо мне и Чарли? Он был большой любовью моей жизни.
Ее потрескавшиеся губы дрогнули. Бесцветные руки скользнули по гладкому джерсовому платью от грудей к бедрам, то ли стирая воспоминания, то ли вызывая их к жизни.
