развлекает твоего протеже. Но смотри, Толя, головой за него отвечаешь. Кстати, у него есть связи в милицейских кругах в Москве?
– Не знаю. Но если и есть, то не на уровне руководства. Кем он был? Рядовым сыщиком в нашем заштатном городишке.
– Но ему понадобится помощь. В списке тридцать четыре человека, и двадцать шесть из них – москвичи. Разумеется, начать он должен будет именно с Москвы. Я попрошу Каменскую ему помочь.
Старков резко остановился посреди длинного коридора.
– Эдуард Петрович, не делайте этого!
Денисов медленно повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза.
– Почему, Толя?
– Не нужно. Не трогайте ее.
– Почему? Ты перестал ей доверять? Ты что-то знаешь?
– Я знаю только одно: она будет мучиться. Я прекрасно помню, как тяжело ей было принимать ваше предложение тогда, два года назад, как она терзалась. Она же знала, кто вы такой и какими деньгами ворочаете. А после того, как погиб ваш сын, она чувствует себя вашей должницей и не сможет отказать.
– Вот и прекрасно, пусть не отказывает. Пусть поможет Тарадину.
– Эдуард Петрович, прошу вас, не трогайте Анастасию. Она знает, что вы по уши сидите в криминальном бизнесе, что вы крупнейший воротила среди преступников-финансистов, и, не имея возможности вам отказать, она будет делать то, о чем вы ее попросите, но она сойдет с ума. Вы хотите заставить ее страдать? Вспомните, как она помогла нам всем два года назад. С нее достаточно.
– Как ты за нее заступаешься! – усмехнулся Денисов. – Уж не влюбился ли?
Лицо Старкова непроизвольно дернулось, и Денисов понял, что попал в больную точку. Надо же, а он и не заметил тогда. Вот только сейчас вылезло… Ай да Толя!
– Я отдал ей своего сына, – медленно сказал он, глядя пристально в глаза начальника контрразведки. – И имею право просить ее об услуге, пусть даже выполняться мои просьбы будут ценой ее страданий. Не волнуйся, престарелый Ромео, я не стану просить ее ни о чем незаконном. Эта девочка мне нравится, и я буду ее беречь.
Он повернулся и пошел дальше по коридору в сторону гостиной, уверенный в том, что Анатолий Владимирович Старков послушно идет за ним. Распахнув дверь, он увидел жену и Тарадина, занятых непринужденной беседой.
– Толенька! – радостно воскликнула Вера Александровна, которая выделяла Старкова из всей команды мужа, искренне ему симпатизировала и считала единственным интеллигентным человеком из всех, кто составлял окружение Денисова.
Она легко поднялась с дивана и царственным жестом протянула Старкову морщинистую, покрытую пигментными пятнышками, но все еще изящную ручку, которую тот галантно поцеловал.
– Я на вас в обиде, Толенька, – лукаво улыбаясь, сказала Вера Александровна. – Почему вы прятали от меня такое сокровище, как Володя? Почему вы раньше никогда не приводили его к нам? За полчаса беседы с ним я получила столько удовольствия, сколько не получала и за месяц.
– Чем же вы так покорили мою супругу? – поинтересовался Денисов, снова всматриваясь в Тарадина.
Он ожидал, что сейчас гость откроет рот и ляпнет какую-нибудь банальность, но, к удивлению Эдуарда Петровича, Тарадин молчал, словно и не слышал вопроса.
– Оказывается, Володя – знаток истории костюмов, и он рассказал мне массу интереснейших вещей.
– Неужели? – скептически хмыкнул Денисов. – Что ж, я очень рад. Через полчаса Алан подаст обед, а пока можно выпить чего-нибудь.
Он подошел к встроенному в стену бару и открыл дверцу.
– Что тебе налить, Верочка?
– Чуть-чуть кампари.
– А тебе, Толя?
– Мне ничего, спасибо.
– А вам?
Денисов выжидающе повернулся к Тарадину, подумав, что до сих пор даже не слышал его голоса. Ну, теперь-то он не сможет проигнорировать вопрос и не ответить.
– Виски с содовой.
Голос у Владимира оказался низким и густым, что как-то не вязалось с его неказистой неуклюжестью. Эдуард Петрович подал жене и гостю стаканы, себе плеснул джина на самое донышко и уселся на бежевый диванчик рядом с женой. Старков поймал его строгий взгляд и тут же увел Тарадина в другой конец большой гостиной, привлекая его внимание к висящей на стене картине – написанному маслом натюрморту.
– Ну как? – тихонько спросил Денисов, когда они отошли достаточно далеко.
– Хорошо, Эдик, – кивнула Вера Александровна. – Очень хорошо. На мой дилетантский взгляд – просто превосходно. Умеет казаться скованным и застенчивым, в то же время умеет быть обаятельным очаровашкой. Любую бабу заговорит до беспамятства, удачно выбрал хобби – историю костюма, на это редкая женщина не попадется. Для мужиков у него есть другая приманка – история охоты. Как охотились, на