Спросить у хозяина! Ну конечно, это Исав. Записи его биотоков.
– В последние дни, я заметил, хозяин снова не в духе, – продолжал бесцветный голос Исава. – Такие периоды, не знаю почему, совпадают с обострением моего недуга. Возможно, эти явления связаны между собой.
«А Исав, оказывается, поумнее, чем я считал», – подумал Жильцони.
– Что привязывает меня к хозяину? – продолжал изливать свои мысли Исав.
– Почему я выполняю его приказы? Я делаю это добровольно – заставить он меня не может. Почему я слушаю Альвара? Может быть, из уважения к нему? Нет, Альвар Жильцони мне неприятен, хотя он и спас мне жизнь. В нем есть что-то отталкивающее. Он признает только свое дело, которое мне не понять. Я думаю, что он ради этого своего дела готов убить человека…
Жильцони в ярости сжал шарик биосвязи так, что сломал его, до крови поранив ладонь.
– Да, я не люблю Альвара, – звучал в комнате голос Исава, – но объяснить этого не могу. Подбирать слова – самое трудное для меня занятие. «Ты абсолютный нуль, потому что не умеешь размышлять», – сказал мне однажды хозяин. Он прав, думать я не умею. Но думать не умеют, по-моему, и остальные люди, только они искусно скрывают этот порок.
«Дельно», – пробормотал Жильцони.
– В действиях людей нет смысла. Раньше мне казалось, что такой смысл есть, только я не в состоянии постичь его. Теперь вижу, что ошибался. Взять, к примеру, хозяина, который сидит сейчас передо мной а кабине орнитоптера… – голос Исава внезапно пропал, воспроизводитель извергал лишь треск и шипение.
Альвар вынул блок: кристалл биопамяти в одном месте оказался поврежденным. Вероятно, он его повредил в Скалистых горах. Поперек грани змеилась еле заметная трещинка. Она-то и прервала на полуслове заинтересовавшие его рассуждения Исава. Жильцони вдвинул кристалл поглубже в воспроизводитель и включил звук на полную мощность – в последние годы он стал туговат на ухо.
– Плот покачивался на воде, и языки пламени колебались, – гремел теперь голос Исава. – Я вышел из лодки. Веселье шло вовсю. Не знаю, какая сила заставила меня пересечь залив Дохлого кита и подняться на плот.
Хозяина я заметил сразу – он сидел в сторонке на бревне, точно из таких же бревен был собран плот. Рядом с хозяином сидела девушка. Красивее я не видал! Когда я подошел к ним, расталкивая танцующих, она подняла на меня глаза… И я понял, что мы созданы друг для друга.
Факелы бросали отсветы на ее лицо. Она протянула мне руку и поздоровалась.
Кажется, хозяину не понравилось, как мы смотрим друг на друга…
Старый Жильцони закрыл лицо руками: в памяти его возник далекий выпускной банкет на плотах, юность, исполненная надежд, и Шелла, Шелла…
Он уже не слушал, что говорил Исав, как вдруг одна фраза резнула его слух: «Не могу забыть о посещении длинного Бига», – проговорил Исав.
Жильцони замер.
– Хозяин злобствует… Громоздит одну нелепость на другую… – журчал голос Исава. – Вчера он велел мне проникнуть – ни много, ни мало! – к длинному Бигу, чтобы тот решил одну задачу…
«Ну, ну! Поподробней, Ис!» – произнес Альвар, будто Абор мог его услышать.
– Я знал, что рискую жизнью, но хозяина ослушаться не мог. Меня толкала вперед неведомая сила, которая и прежде в решающие минуты направляла мои поступки.
Когда я проходил сквозь защитное поле длинного Бига, мне пришлось решить несколько логических головоломок. Они были рассчитаны на то, чтобы отсеять роботов, и я с ними легко справился.
Не помню каким образом, но на мне оказалась такая же форма, в которой щеголяли все программисты длинного Бига. Из реплик, которыми они обменивались между собой, я понял, что командный пульт помещается в центральном стволе…
«Скорей, скорей, Ис», – повторял Жильцони, но Абор продолжал с воловьей неторопливостью:
– Вход в центральный ствол охраняли белковые роботы с лучеметами. Мне и раньше приходилось видеть эти создания. Они появились, когда хозяин уже обитал в Вороньем гнезде.
Я решил – снова проверка, но мой вид не вызвал у них никаких подозрений. Вообще я замечал, что белковые роботы благоволят ко мне, в то время как к другим людям испытывают скрытую неприязнь.
Центральный ствол уходил глубоко под землю. «В случае чего – отсюда не выбраться», – подудел я, и тревога сжала сердце.
Из центрального ствола я попал в большой зал, где располагался командный пульт. Вокруг сновали озабоченные операторы и программисты, перебрасываясь короткими репликами. Деловито вышагивали манипуляторы, груженые блоками, они походили на тех, которые соорудили для хозяина жилой купол в Вороньем гнезде.
«Одна фирма поставляла», – отметил про себя Жильцони.
– Три стены сплошь состояли из мириад ячеек. Я знал, что каждая ячейка заключает в себе сведения о каком-нибудь человеке, и подумал: какая-то из них посвящена хозяину, какая-то – мне, а какая-то – Шелле. И еще подумал: хорошо, если бы две последние ячейки находились рядом…
«Сентиментальная скотина», – прошипел Жильцони.
– Даже непосвященному было ясно, что длинный Биг каждую секунду поглощает фантастическое количество самой разнообразной информации, которая стекалась сюда со всех концов республики.
Я подошел к командному пульту и занял свободное кресло. И в этот момент случилось то, чего я больше всего боялся: у меня вспыхнула боль в затылке. Это был один из приступов, о которых знает хозяин…
