ствола! – свисают какие-то белые нити. Я подошла поближе, присмотрелась, потрогала рукой – волокна уходят в почву. И тут меня осенило: да это же корни! Да, корни, которые проросли прямо из ствола и тысячами нитей привязывают растение к земле. Вот так и я… вновь привязалась к земле, словно то растение, – закончила Зарика.
Первые дома, утопавшие в зелени, вызвали у Зарики прилив восторженности.
– Никогда не видела таких зданий! – сказала она. – Ни тогда, до старта… ни на корабле, в сферофильмах.
Борца заметил, что Зарика старательно избегала термина «в прошлом», предпочитая говорить: «тогда, до старта» или же просто – «это было тогда…»
Торопливо давая ежеминутные пояснения. Борца и сам новыми глазами смотрел на привычные с детства здания-скалы, где каждая квартира открыта ветру и солнцу, на дома-иглы, взметнувшиеся на тысячу этажей, на дома-подсолнухи, гигантские чаши которых поворачиваются вслед за светилом… Улицы были широкие, прямые, они то разбегались веером, то шли параллельно друг другу.
Приближаясь к цели, автолет сбросил скорость и перешел на планирование.
– Где транспорт? – спросила Зарика, глядя на улицы, по которым сновали пешеходы.
– Транспорт вот, – указал Борца на тучи летательных аппаратов, роившихся вокруг них.
– Я имею в виду – наземный, – пояснила Зарика.
– Наземного транспорта в городе нет. Есть подземный, – сказал Борца.
По мере приближения к центру города дома стали располагаться гуще, но количество зелени не уменьшилось. В листве отсвечивали купола, плоские кровли зданий не известного Зарике назначения, и Борца не поспевал отвечать на все вопросы.
– Вон дом, в котором я живу, – указал он на здание, выросшее впереди, прямо по курсу машины.
Здание, пожалуй, ничем не отличалось от соседних – круглое, окольцованное лоджиями, со светло- кремовой облицовкой, – но Зарике оно показалось знакомым островком посреди моря неизвестности.
Перед дверью, ведущей в квартиру. Борца замешкался.
– Я войду первым, – сказал он. – Бузивса придержу.
Очкастый шимпанзе встретил гостью неприветливо. Однако, к удивлению Борцы, Бузивс на этот раз ограничился лишь недовольным ворчанием.
– Тебе повезло, – сказал Борца, – Бузивс признал тебя.
Шимпанзе стал на четвереньки и, задрав куцый хвост, подошел к хозяину.
– Похож на медвежонка. Миша, Мишка! – позвала Зарика.
Борца поставил цветы в воду, познакомил Зарику с квартирой и роботами. Потом они долго стояли у окна, глядя на город. Верхушки домов-игл еще освещались солнцем, а нижние панели уже начинали светиться, бросая мягкий свет на улицы. Потянуло прохладой.
– Проводишь меня на биостанцию? – спросила Зарика.
– Поужинаем сначала, – ответил Борца.
А потом Зарику сморила усталость. Но все, что рассказывал Борца, было так интересно, что она изо всех сил старалась прогнать сон. Зарика устроилась в качалке. Борца присел у ее ног на великолепной светящейся шкуре не известного Зарике зверя. Только много времени спустя узнала она, что имя этому зверю – синтетика. Бузивс прикорнул рядом с хозяином.
– Что тебя больше всего потрясло на Земле? – спросил Борца.
Зарика подумала.
– Пожалуй, то, что ваш век победил болезни человека. Как это вам удалось?
– Я не микробиолог, – сказал Борца. – Разные болезни побеждались по-разному.
– Рак, например. Мама умерла от рака… Давно его победили?
– Возбудитель рака нашли лет семьдесят назад.
– Кто нашел?
– Петр Востоков.
– Петр Востоков… – повторила Зарика.
– Твой коллега. Микробиолог.
– Он сделал свое открытие на биоцентре? – с живостью спросила Зарика.
– Нет, в Зеленом городке.
– А, знаю, – кивнула Зарика. – Помню. Зеленый городок в Сибири.
– На Оби.
– Жив Востоков?
– Умер. Там же, в Зеленом, ему памятник отлили. Золотой, – сказал Борца.
– Из чистого золота?
– Тогда золото уже не имело меновой ценности. Это до старта «Альберта», когда еще были деньги… Ты помнишь деньги?
