Штурман прильнул к тубусу. Перед ним блестела бесконечная серебристая поверхность передней грани контейнера. А посреди неё зиял глубокий кратер с рваными, как бы обожжёнными краями.
– Что это? – прошептал Стафо.
– Из контейнера произошла утечка, – бесстрастно, как всегда, произнёс робот.
– Утечка чего? – повысил голос Стафо. – Ведь колба, как мы только что убедились, в порядке: она на месте и герметично закрыта!
Роб помолчал, раздумывая.
– Это верно, – сказал он, – бурое вещество на месте, но могла произойти утечка его эманации. Вот точка, куда она упала, – показал щупальцем Роб.
Люди низко склонились над полом.
– Вмятина слишком мала. Невооружённый человеческий глаз её не различит, – предупредил Роб. – Вижу: капилляр тянется к двери.
Капитан распорядился:
– Роб, веди нас по следу. Мы пойдём за тобой.
Санпутер и Стафо, ведомые роботом, покинули отсек Антуанетты и двинулись по коридорному сектору. Роб то еле двигался, напряжённо вглядываясь в слабо освещённый пол, то возвращался назад, потеряв из виду тончайший капилляр. Найдя нужную ложбинку, Роб мчался так, что люди за ним не поспевали.
Робот остановился настолько неожиданно, что Стафо, наткнувшись на него, едва устоял на ногах.
– Что случилось? – спросил штурман.
– Я знаю, куда ведёт капилляр, – сказал Роб.
Дальнейший путь они проделали в молчании. Стафо чувствовал, что сердце, раздувшееся в болезненный ком, вот-вот выскочит из груди.
Когда они вошли в биозал, Роб сказал:
– Здесь капилляр разветвляется на множество ручейков.
– Покажи, куда ведёт каждый, – негромко произнёс капитан.
Первая трещинка в полу привела робота к двери, на которой красовалась цифра 13.
– Кто там находится? – спросил Стафо.
– Арпада, – сказал капитан.
Перед дверью соседнего отсека робот возился довольно долго, исследуя каждый квадратный миллиметр пола, раздвигая по одной ворсинке.
– Сюда капилляр не подходит, – произнёс наконец Роб.
Капитан усмехнулся:
– Этому повезло больше.
– А здесь кто? – спросил Стафо. Просто чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Этот отсек пуст, – сказал Роб.
– Пуст? – не понял Стафо.
– Здесь должен был погрузиться в анабиоз старший штурман «Ренаты», – пояснил капитан.
Стафо приник лбом к люку, за которым спала Антуанетта.
– Но почему? – прошептал он. – Почему эта проклятая эманация, или не знаю там что, протянулась сюда, а меня оставила в покое, не тронула? Почему она меня не поразила?
Робот промолчал: вопросы, на которые не знал ответа, он попросту пропускал мимо ушей.
…Какое-то время они пребывали в оглушённом состоянии. Нужно было выработать план действий, на что-то решаться, но сделать это было непросто. Сознание ответственности сковывало, подавляло.
Для начала с помощью манипуляторов смонтировали снаружи систему лучеметов, которыми пытались в упор рассеять бурые облака.
Восстановили – с помощью Роба – бегущие ленты, и теперь, как прежде, с лёгкостью могли перемещаться из отсека в отсек. И это тоже была пусть маленькая, но победа.
Пробирку с бурым веществом они уничтожили, как только покинули биозал. Распылили её в аннигиляционной камере «Ренаты». Но для капитана и штурмана это было слабым утешением.
«Электрон» оказался в гораздо лучшем состоянии, чем ожидал найти его Дор. Оставалось только сменить кое-какое безнадёжно устаревшее оборудование – и можно было идти на перехват.
Но тут Око вселенной одолели сомнения…
Некогда там, на Земле, на другом берегу времени, в Зелёном городке, люди привили Дору универсальное правило поведения: всегда, в любых обстоятельствах проявлять осторожность и уважение к жизни, в каких бы формах она ни существовала. И хоть много веков протекло с тех пор, многое из того, что происходило с Дором позже, потускнело в его памяти – навыки, привитые некогда конструктором- воспитателем Рикардо Санпутером, горели в мозгу робота ярко, огненными литерами.
Недаром в последние дни Дор в мыслях все чаще обращался к прошлому. Как только Дор начинал думать, что живые существа на чужом корабле будут уничтожены, его тело начинало перегреваться и
