знает, как у них тут в действительности. С тем же Горовцом я разговаривал запросто, хоть он и старше меня по званию, и не видно было, чтоб его хоть немного корежило. Затем, найдя Котова, я передал ему приказание Абросимова далеко не расходиться и ждать команды на продолжение совещания. Выполнив все поручения командира, я со спокойной совестью направился к группе наших двухгодичников, в которой рассмотрел фигуру Лучика. Потянув его за рукав, я увлек его в сторонку.
— Ваня, расскажи, что за бандитскую базу ты сегодня накрыл?
— Да какая там база! Пришли бандюки на хутор, всех запугали да и поселились. Такая база может быть на любом из хуторов.
— А что за документы ты нашел?
— Там были не только документы. В шкафу лежали два наших ордена и оружие.
А что тебя так интересуют эти документы?
— Одна из офицерских книжек принадлежит моему родственнику, дядьке по отцовской линии. Вот и интересно, откуда они могли здесь появиться.
Лучик коротко рассказал мне свою эпопею с захватом банды и освобождением командирских жен. Документы и ордена он сдал Суховею, а оружие и патроны оставил себе.
— Хочешь, пока есть время, сходим к моему бронику, я тебе покажу свои трофеи?
Прикинув, что быстро с Короткевичем и Горовцом командиры не разберутся, я согласился, и мы направились вдоль опушки.
— Слушай, Ваня, а женщины, которых ты освободил, они как, симпатичные есть?
— Четно говоря, особо не рассматривал. Женщины как женщины, а тебе какая разница, симпатичные или нет? Они же все жены офицеров.
— Эх Ваня, Ваня! Нет в тебе романтики! Ведь всегда приятнее освобождать от злодеев ПРЕКРАСНЫХ ДАМ, чем простых женщин.
— Да ладно тебе, подкалываешь. Сам посмотришь и решишь, есть симпатичные, или нет. Они сейчас на хуторе отмываются. Мисюра даже обмундирование им уже подобрал. Только обуви маленьких размеров у него здесь нет, но говорит, на складе должны быть несколько пар.
Вскоре мы подошли к Ваниному БТРу. Забрались внутрь, закрыли люки, Лучик включил освещение и стал выкладывать из простого конопляного мешка, свои трофеи.
Револьверы — в основном «Наганы» и один размером по больше, который я сразу взял в руки. Это оказался американский 'Смит и Вессон', калибром примерно девять миллиметров, с откидывающимся в бок барабаном. Наганы оказались разных годов выпуска, от дореволюционных, с клеймом Тульского Императорского завода, до совсем новых, 1940-го года выпуска. Среди пистолетов, в основном наших «ТТ» мое внимание привлек большой пистолет. Рассмотрев его внимательнее, я понял, что это известный 'Кольт 1911'.
— Выбирай, что тебе нравится! — широким жестом показал Лучик на свое богатство.
— А не жалко?
— Да что мне их, солить что ли. Бери пока даю, а если совесть мучает, давай на что ни будь поменяемся. — и он красноречиво посмотрел на болтающийся у меня на шее трофейный «Цейсовский» бинокль.
— Будем считать, уговорил!
Сняв приглянувшийся бинокль, я отдал его Ване. Немного подумав, расстегнул висевшую на левом боку кобуру, и вынул из нее «Вальтер» П-38.
— На, держи, — протянул я «Вальтер» Лучику, — только учти, грабить я тебя буду по серьезному.
— Да грабь, сколько влезет! — ответил Ваня, с удовольствием крутя в руках пистолет.
Видно он не ожидал от меня такой щедрости.
Я отобрал себе два «Нагана», один 1910 года, но в отличном состоянии и 1940 года.
Приглянувшийся мне сразу самый старый «Наган», 1905 года, оказался сильно изношенным, барабан болтался и плохо фиксировался. С сожалением я его положил обратно в кучу. Конечно же, я забрал 'Смит и Вессон', хотя из боеприпасов к нему, были только те шесть патронов, которые находились в барабане. Аналогичная ситуация была и с «Кольтом», правда к нему имелся второй полный магазин. Взял я и один «ТТ» тот, что выглядел по новее. Ко всему этому я добавил сотни полторы патронов к «Нагану». Получилась не маленькая кучка железа, и я стал прикидывать, как же все это нести. Поняв мои затруднения, Лучик протянул мне сумку, точнее небольшой мешок, с крепкими, широкими ручками.
— Это еще моя мама шила, так что отдашь потом.
Я стал укладывать оружие в сумку.
— Ну вот, теперь осталось только обмыть взаимовыгодный обмен, но нечем!
— Как это нечем? — и отвернув лежащий на полу брезент, Лучик продемонстрировал мне приличных размеров корзину, в которой я увидел пару буханок хлеба, три шматка сала, пару крынок и победно торчавшее горлышко трехлитровой бутыли, заткнутое кукурузной кочерыжкой.
— Ух ты! — не удержался я, — откуда такие сокровища?
— Ну, мы ж спасаем прекрасных дам, нам за это и награда, — вернул мне мой подкол Лучик, — да это уже остатки роскоши. Большую часть отдал своим бойцам. Самогонку только не дал, маленькие еще водку пьянствовать!
— Нет, Ваня, пить сейчас не будем. Не время, да и Макарович унюхает, неудобно перед ним будет. А вот если ты мне во фляжку немного плеснешь, да дашь хлеба с сальцом, век твоей доброты не забуду.
Пока Лучик укладывал в сумку с оружием буханку хлеба и два шматка сала, завернутых в чистые холстинки, я приоткрыл люк и вылил из своей фляжки остатки воды. Вынув из горлышка бутыли кукурузную кочерыжку, служившую пробкой, Ваня аккуратно, стараясь не разлить не капли, набулькал мне полную фляжку самогонки. Затем, достав откуда то из за спины кружку и ложку, наложил из крынки свежей, густой деревенской сметаны и протянул мне.
— На, полижи сметанки! Я знаю, ты любишь. Сейчас хлебушка отрежу.
Да уж. Свежая сметанка, с мягким деревенским хлебом, это обалденно. А учитывая, что с момента ужина уже прошло довольно много времени, то вообще, божественный нектар. Я как то рассказывал в нашей компании двухгодичников, что, бывая в гостях у бабушки, по месяцу мог не пить простой воды, чая или компота, а пил только молоко и ел сметану. Ваня видно запомнил это.
Пока я расправлялся со сметаной, Ваня изучал «Вальтер». Затем мы отправились на поляну. Руку мне приятно оттягивала сумка, на поясе побулькивала полная фляжка, как говорится 'вечер удался'! Теперь нужно было найти Самойлова, которого я взял как ординарца и посыльного, чтоб он отнес сумку в броник.
Раньше, читая книги о войне, я удивлялся, почему это у всех офицеров были солдаты — ординарцы и посыльные. Здесь же я понял, что иметь при себе пару солдат, просто жизненно необходимо. Без них останешься без ног и горло сорвешь, да и не успеешь везде побывать лично. Таким умным оказался не я один. Практически все офицеры тоже обзавелись посыльными, поэтому группа солдат, ожидавших зова своих командиров, была не маленькая. Стоило только крикнуть, как тут же подбежал Самойлов. Передав ему сумку, я приказал отнести ее в бронетранспортер. Продукты он должен был отдать Сорочану, чтоб тот накормил бойцов, оружие сложить в деревянный ящик, в котором хранилась моя коллекция. Из этого же ящика, он должен был взять и принести мне «Вальтер» и «Парабеллум» с кобурами.
'Парабеллум' — пистолет конечно отличный, но уж больно велик и неудобен в носке. Поносив его пол дня на поясе, я в этом убедился воочию. Всему виной был удлиненный ствол. 38 -й «Вальтер» мне показался удобнее и «Парабеллум» я убрал в ящик, для коллекции. Сейчас же я решил отдать его Мишке Шполянскому. Себе, жив буду, еще добуду, а ему будет приятно получить такой редкий пистоль.
Прошло уже около полу часа, а приглашения продолжить совещание еще не было. Офицеры, так же стояли группами, покуривая и не громко переговариваясь. Найдя Шполянского, я поинтересовался, когда он сможет отдать мне приемник, кабель и провод.
— Да когда хочешь! Хоть сейчас, хоть после окончания совещания.
— Давай сейчас.
— Сейчас так сейчас. Тогда я позову своего сержанта, он знает, где что лежит.
— Хорошо, зови сержанта, а минут через десять подбежит мой боец, пусть ему и отдаст все что нужно.
Пока мы ждали солдат, я выпытывал у Шполянского, чем у него можно еще поживиться.
— А что тебя конкретно интересует?
— Ну, например маленькие радиостанции, типа милицейских.
— А зачем тебе.
— Когда высылаешь дозоры, нужно иметь с ними связь. Р-108М хоть и не очень большая, но при пешем ходе не очень удобная, да и тяжеловата, а вот такие маленькие были бы в самый раз.
— Такого добра нет, сам бы с удовольствием взял, да негде было. Хоть они и на короткое расстояние работают, но частота почти сто пятьдесят мегагерц, никто здесь не запеленгует, да и шумоподавители на них есть. А вот парочку маленьких Р-126-х могу тебе дать.
— А это что за звери, не знаю таких.
— Пехотные. Размером раза в три меньше Р-108, тридцать один канал в диапазоне 48–51 мегагерц. Немцы в этом диапазоне, по моему, не работают. Дальность связи на «Куликовку» — полтора, два километра. Нормальные станции, как раз для дозоров.
Сержант Коломиец и мой Самойлов появились практически одновременно. Взяв у Самойлова «Парабеллум», я протянул его Шполянскому со словами:
— Держи презент от разведки.
Достав пистолет из кобуры, Мишка восхищенно присвистнул.
— Вот это вещь!
— А ты как думал. Разведка, это тебе не хухры-мухры! А этот пистоль, вообще редкая модель, артиллерийская, видишь ствол какой длинный.
'Вальтер' я переложил в свою кобуру, а освободившуюся отдал Лучику.
Довольный подарком Мишка, выделил мне не две, а четыре радиостанции Р-126, с полными комплектами ЗИП и аккумуляторами.
— Только подзарядить аккумуляторы нужно — напомнил он.
Рассказав Коломийцу, что отдать Самойлову, он так же приказал выделить для переноски всего имущества в наш БТР еще одного бойца.
Не успели солдаты скрыться в лесу, как откинулся брезент на двери сарая и появившийся Суховей сказал:
— Товарищи офицеры, перерыв закончен. Продолжим совещание.
Часть 10
Лейтенант Гелеверя. 25 июня.
