застряла, но создавать технологию их производства придется с нуля. Антибиотики, опять же, вертолеты- геликоптеры…
Он встал и принялся расхаживать по комнате, загибая пальцы.
— Нужно, во-первых, обзавестись производственной базой. Вероятно, в виде уже существующих заводов и мастерских. Заводы и мастерские, во-вторых, необходимо освободить от революционных настроений – делать мне больше нечего, кроме как бунтующих работяг успокаивать! Добиться такого можно только человеческими условиями труда и нормальной зарплатой. Разумеется, Охранное отделение не сможет ее выплачивать, следовательно, нагрузка ложится на владельцев завода. Отсюда, в-третьих, мне потребуется авторитет Охранного отделения, а еще лучше – какого-то более нейтрального ведомства, чтобы убедить владельцев провести экспериментальные реформы. Впоследствии, когда владельцы убедятся в росте своих прибылей, нужда во внеэкономических факторах принуждения отпадет, так что ведомство может быть и фиктивным. Охранное отделение, полагаю, вполне способно сфабриковать соответствующие печати и официальные бланки.
Он остановился и на секунду задумался.
— Что еще? Ах, да. В-четвертых, мне потребуется сотрудничество университетского профессорского состава. Кроме того, неплохо бы подобрать с десяток способных студентов разных специальностей, с тем, чтобы вырастить из них нужных специалистов. Обеспечьте мне доступ к личным делам и оперативным материалам по персоналу математического, химического, физического, а заодно и исторического факультетов МГУ или их аналогов…
— К каким еще личным делам? — удивился Зубатов. — У нас дела, извините, только на тех, кто в разработке. Что-то ни одного неблагонадежного профессора я вот так сходу и не припомню. Студенты – да, таких достаточно, но преподаватели – люди солидные…
Олег ошарашенно посмотрел на него.
— Вы хотите сказать, — медленно произнес он, — что вы не ведете превентивный сбор материала? Извините, что лезу не в свое дело, Сергей Васильевич, но это серьезное упущение в деятельности вашего ведомства. Необходимо иметь хотя бы базовые сведения о всех заметных доцентах, профессорах и преподавателях, имеющих возможность формировать мировоззрение молодежи. Не говоря уж о постоянном отслеживании настроений в студенческой среде. Ладно, оставим тему для отдельного разговора. Выкрутимся и без личных дел. Ну и, наконец, мне потребуется прикрытие с вашей стороны. Учитывая расхлябанность и бардак в вашей государственной машине, особенно стараться не придется. Меня больше волнуют революционные пропагандисты и иностранные шпионы, но здесь уже, видимо, придется придумывать что-то самому.
— Ну, как раз с пропагандистами-то я вам помочь смогу… — Зубатов задумчиво сложил ладони перед собой, но тут же встряхнулся и фыркнул: — То есть, смог бы, если бы решил помогать в вашей безумной авантюре. Скажите, чего же вы хотите добиться в конечном итоге?
— Сложный вопрос, — улыбнулся Олег. — Может, мне удастся продемонстрировать вашим заводчикам, как нужно правильно вести дела с рабочими. Может, технологии, которые ваши инженеры разработают с моей помощью, что-то улучшат в вашем мире. Пока не знаю. Но у меня чувство, что стоит только взяться как следует, а уж результаты появятся. У меня, знаете ли, талант – ловить рыбку в мутной воде. В прошлой жизни развернуться ему оказалось особенно негде, но здесь…
Зубатов молча смотрел на него, что-то прикидывая. Потом медленно кивнул.
— Видите ли, Олег Захарович, — задумчиво произнес он, — вчера я уже объяснил, почему не намерен вам помогать. И продолжаю придерживаться того же мнения – серьезной помощи от меня вы не получите. Однако же и мешать вам я не намерен… пока. Проблема, однако ж, в том, что я не могу вынести никакого суждения о степени вашей компетенции в тонких научных материях. Не специалист я, мягко говоря. И привлечь кого-то сложно – недолюбливает интеллигенция Охранное отделение. Какие-то фамилии я назову, но действовать вам придется самостоятельно. Попробуйте убедить каких-нибудь ученых, что не совсем чушь городите. Выгорит дело – подумаем о способах поддержки. Дерзайте.
Он прошелся по комнате.
— Однако же – два условия.
— Слушаю вас.
— Условие первое – вы абсолютно честны со мной. Доводите до моего сведения каждую деталь, держите в курсе всех своих дел. Условие второе – если я говорю «стоп», вы немедленно прекращаете свою деятельность, частично или полностью. Согласны?
— А у меня есть выбор? — Олег спокойно посмотрел директору Охранки в глаза. — С чисто практической точки зрения я здесь все еще – слепой котенок. Куда я без вас, сами подумайте? Обещаю, что всегда стану принимать ваши советы настолько близко к сердцу, насколько возможно. Надеюсь лишь, что стоп-сигнал вы без действительной нужды выбрасывать не станете.
— Уж постараюсь, — холодно улыбнулся Зубатов. — Итак, с чего же вы намерены начать? У вас уже есть какой-то план? Или так… абстрактные прожекты?
— Нужно лично пообщаться с Гакенталем – вчера он, к сожалению, отсутствовал на заводе. Он кажется мне весьма перспективной фигурой. Хорошо понимает механическое дело – золотые медали на выставках заводам просто так не дают. Увлечен своей работой и не слишком гнобит рабочих, судя по моим вчерашним впечатлениям. Далее, мне потребуется список высших и средних учебных заведений Москвы. Надеюсь, Михаил справится. Наконец, Оксана…
— А при чем здесь Оксана? — насторожился директор.
— При том, что она попалась мне явно не случайно. Почему-то я перестал верить в совпадения. Зачем она здесь, я и намерен выяснить, если получится. Не забудьте, кстати, о своем намерении разослать телеграммы по отделениям. И хоть вы и не хотите мне пока помогать, бумага, удостоверяющая мою принадлежность к Департаменту технического надзора Московской городской управы, мне все же потребуется. Если что – вы здесь ни при чем, я ее на улице нашел.
— Хорошо. Бумагу сделаем. Однако… Что с вами, Олег Захарович?!
Комната каруселью поплыла вокруг Олега. Столешница выскользнула из-под ладоней и улетела куда- то к потолку. В глазах потемнело. Твердые руки взяли его за плечи, и он ухватился за них, как за последнюю надежду. К горлу подкатила тошнота.
— Что с вами, Олег Захарович? — голос Зубатова прорывался словно сквозь вату. — Послать за доктором?
Комната совершила еще один кульбит вокруг Олега и медленно и неохотно приняла правильное положение. Сердце колотилось, словно муха о стекло.
— Кажется, уже все, — с трудом произнес он, разжимая свои пальцы на запястьях Зубатова. — Видимо, бессонная ночь. Или последствия вчерашнего переутомления. Простите.
— Вы бы поаккуратнее со своим здоровьем, — неодобрительно произнес директор, отпуская Олега. — Какой-то вы бледный сегодня. Вам бы в постель да вздремнуть как следует.
— В постели Оксана, — вяло улыбнулся тот. — Боюсь, она меня неправильно поймет, когда проснется. Не беспокойтесь, я попрошу у квартирного хозяина организовать здесь, в кабинете, еще какую- нибудь койку. Хорошо, что изначально двухкомнатную квартиру снял. Давайте, однако, вернемся к нашему разговору…
Когда за Зубатовым закрылась дверь, а под окнами прогрохотали колеса пролетки, Олег приоткрыл дверь в смежную комнату и посмотрел на Оксану. Девушка не спала. Она лежала неподвижно, открытые глаза уставлены в потолок. Услышав скрип петель, она медленно повернула голову и уставилась на Олега.
— Доброе утро, красавица, — мягко улыбнулся он, широко раскрывая дверь и входя в спальню. — Как спалось?
— Я в тюрьме? — хрипло спросила девушка. — Что вы со мной делаете? У меня бред…
— Вы не в тюрьме, — Олег прикоснулся к ее лбу, пытаясь определить температуру. Вроде бы жар спал, хотя кожу усыпали мелкие бисеринки пота. — Что же до бреда, то это интересный оккультный и теологический вопрос. Погодите, сейчас позову Варю, она организует бульон. Доктор сказал, что вам пока твердое есть…
— Погодите! — Оксана выпростала из-под одеяла руку и протянула ее к Олегу. Худое запястье,
