Корректор. Книга первая: Ничьи котята

отделаться. Вот ведь привязалась… Но откуда она узнала, что ему плохо?

– Ага! – радостно кивнула девчонка.

'Я хочу, чтобы ему стало радостно!' – повторила про себя Яна. Она верила, что если очень-очень верить в какое-то желание, то оно обязательно сбудется. Ну, может, не любое, но многие. Она отошла на два шага, повернулась и встала в позу, в которой, по ее представлениям, должны стоять настоящие певицы. Внезапно тоска этого незнакомого мужчины представилась ей в виде штормового моря, в котором огромные валы беспорядочно накатывают на берег, хлещут по гальке и с корнем вырывают смелые кусты травы, прорастающие между валунами. Она зажмурилась, чтобы глаза не мешали ей, потянулась вперед своими невидимыми руками – не так, чтобы ухватить, а так, чтобы обнять и ласково утешить – и запела.

Если боль и тоска сдавят сердце мое вдруг безмерно,
Я отправлюсь на юг, где прибой тихо берег грызет,
Там живет соловей в оперении скромном и сером,
Он поет по ночам, он не знает забот и хлопот.

 

Звезды ярко сияют ему с вышины, с небосвода,
Теплый ветер несет запах моря, листвы и цветов,
Безмятежно внимает его песнопеньям природа
И кружит в восхищении радостный вихрь лепестков.

…потянуться и разгладить тяжелые свинцовые волны… Обнять и приласкать, как могла приласкать мама… Прогнать прочь злую боль…

В рощу тихо приду, где живет соловей неприметный,
И усядусь на мох, наслаждаясь звучанием грез.
Соловей, соловей, друг надежный, простой, беззаветный,
Ты напой мне о звездах и сладостном запахе роз.

 

Ты напой мне о том, что однажды развеются тучи,
И о том, что когда-то уйдут и тоска, и печаль.
Продолжается жизнь, и сменяются долами кручи,
И прошедшие беды укроет забвенья вуаль.

…буря утихает, и валы уже меньше, и осталось совсем немного – только успокоить океан и развеять ураган, чтобы солнце хотя бы тонким лучиком напомнило о своем существовании там, за свинцово-серыми тучами. Успеть успокоить до того, как кончится песня…

Пусть над миром летит твоя песнь, соловей серокрылый,
Отгоняя беду, утишая сердечную боль,
Чтобы солнечный свет и тепло отогрели могилы,
Где надежды тоска схоронила в душе исподволь.

…Если боль и тоска сдавят сердце мое вдруг безмерно,
Я не стану тонуть в океане кручин и забот.
Просто вспомню я песнь соловья в оперении сером,
И согреет надеждой меня лепестков хоровод.

– И согреет надеждой меня лепестков хоровод… – Яна еще раз негромко пропела последнюю строчку и с замершим сердцем приоткрыла один глаз. – Тебе понравилось, господин?

Сай молча смотрел на странную девчонку. Вдруг он ощутил на коже жар летнего солнца и услышал ровный шелест древесной листвы, а издалека, словно наконец-то прорвавшись через невидимую завесу, донесся праздничный гул толпы. Он полной грудью вдохнул ароматный воздух – и понял, что тоска больше не затопляет его разум черным океаном безмолвия. Тоска исчезла – осталась лишь глубокая печаль по Расуме. Печаль, которая окутывает душу серой пеленой, но не сковывает тело судорогой и не тянет в пучины отчаяния.

Он присел перед девочкой на корточки и крепко взял ее за плечи.

– Кто ты, молодая госпожа? – с изумлением спросил он. – Как тебя зовут?

– Меня зовут Яна, – сообщила девочка, радостно распахивая глаза. – Яна Парака… ой, то есть Мураций. Рада познакомиться, прошу благосклонности. Дядя, а ты больше не хочешь себя убить? Да?

– Меня зовут Сай Корин. Радость взаимна, благосклонность пожалована. Для своего возраста ты слишком хорошо разбираешься во взрослых, госпожа Яна, – криво усмехнулся Сай. – Пожалуй, ты понимаешь меня лучше, чем я сам. Я не знаю. Но я очень тебе благодарен за… за песню. Спасибо.

– Яна! – раздался неподалеку женский окрик. – Ты куда запропастилась, разбойница?

Сай поднял взгляд. К ним спешила молодая женщина, рядом с которой скакал на одной ножке мальчишка того же возраста, что и девочка. Позади стояли мужчина и еще одна девочка постарше, внимательно и серьезно рассматривающая сцену.

– Она тебя не очень донимала, господин? – озабоченно осведомилась женщина. – Яна, тебе сколько раз говорить, что к незнакомым приставать невежливо?

– Все в порядке, госпожа, – покачал головой Сай, выпрямляясь. Но девочка сказала, что ее родители погибли? Неужели соврала? Нет, вряд ли. Женщина слишком молода, чтобы оказаться ее матерью. Скорее, старшая сестра. И остальные, наверное, тоже братья и сестры. Хорошо, когда есть кому поддержать тебя в беде… – Все в порядке. Ваша Яна – замечательная девочка.

– Ага, только шило у нее в заднице, – хмыкнул старший парень, приближаясь. – Ну что, шустрые вы мои, мы с Кариной по домам, а вы тут еще поболтайтесь. Яни, между прочим, твое мороженое почти растаяло. Смотри, придется с земли его слизывать.

– Цу, а давай еще раз на карусели с самолетами прокатимся? – нетерпеливо спросила Яна, выхватывая раскисший вафельный стаканчик из его руки. – Пошли, а?

Она помахала Саю рукой и побежала вниз по аллее. Мальчишка завопил и бросился за ней.

– Ох, непоседы, – покачала головой девушка. – Пойду-ка я за ними, пока они не вляпались еще в какую-нибудь историю.

– Она хорошая девочка, – задумчиво произнес Сай. – Сестра?

– Вообще-то я ее приемный отец, – сообщил парень, непонятно его рассматривая. – Ее родители