склонность к патетике не исчезла. Брось. Ты прекрасно знаешь, что я ничего не делаю просто так, и что рано или поздно со мной приходится расплачиваться сполна. Ну, а что ты числишь за собой какие-то старые долги, так это лишь подтверждает, что делец из тебя никудышный. Не знаешь ты цену своему товару, ох, не знаешь! Ну ладно, кончай кукситься… ученичок, – он подмигнул. – Я ведь сказал, что у меня для тебя два подарка. Так вот, второй подарок сидит сейчас за дверью и ждет, когда я его позову.
– Та девочка? – настороженно спросил тролль. – Ты хочешь, чтобы я ее учил?
– А вот в догадливости тебе отказать нельзя, – Дзинтон снова ухмыльнулся, но тут же резко посерьезнел. – Да, Караби, я хочу, чтобы ты ее учил. Я понимаю, что ты готов взять ее хоть сейчас лишь потому, что я попрошу. Но у меня совсем другая просьба. Мастер Караби, я хочу, что чтобы ты выслушал мои слова и дал ответ, забыв о том, кто тебя спрашивает. Ты сделаешь это?
– Ты пугаешь меня, – невесело усмехнулся Караби. – Но – да. Я выслушаю тебя и дам беспристрастный ответ, забыв, что слова сказаны тобой.
– Спасибо, мастер, – серьезно кивнул Дзинтон. – Итак, слушай. Я хочу, чтобы девочку обучили искусству Пути. Но есть серьезное осложнение. Она – девиант.
Меж плотно стиснутых губ тролля прорвалось шипение, но в остальном он остался неподвижен. Его зеленое чешуйчатое лицо закаменело.
– У девочки очень тяжелая судьба. Ее душа искалечена, и даже я пока что не сумел вылечить ее до конца. Она отнимала жизни, многие – без необходимости, ее до сих пор мучают совесть и ночные кошмары, и она эмоционально нестабильна. Но она талантлива – и интеллектуально, и в обращении с эффектором. Настолько талантлива, что за всю свою жизнь я мало могу вспомнить настолько же талантливого человеческого ребенка, как она. У нее уникальный симбиоз с вирусным эффектором. Я не знаю, почему именно у нее симбиоз развился настолько глубоко, но там, где остальные девианты демонстрируют неуклюжую грубую силу, она порхает словно стрекоза. А там, где остальные девианты пасуют от бессилия, она проходит словно таран. Ты только представь – она за десять дней научилась пробивать ошейник- блокиратор! Я даже и не думал, что такое возможно менее чем за пару периодов. Эффектор стал настоящим продолжением ее нервной системы, и тут она уникальна. На всей планете такие биоформы, как она, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Тролль медленно кивнул.
– Но она искалечена душой и беззащитна перед окружающим миром. Она боится себя и своей силы. Она боится окружающих. Она боится, что снова кого-нибудь случайно убьет. Она не хочет быть рядом с людьми, потому что считает себя чудовищем. Мне нужно, чтобы ты научил ее верить в себя, а заодно и защищаться без применения своей скрытой силы. Я не хочу, чтобы из нее сделали бойца – я вижу перед ней совсем иной путь, но она должна научиться держать себя с другими на равных. И я знаю, что ты сможешь ей дать внутреннюю уверенность.
Тролль снова кивнул.
– Я услышал тебя, – медленно проговорил он. – Я скажу 'да', забыв о том, кто ты такой. Я никогда не забуду о том, что девиант убил моего брата, но я не виню его. Мальчик не понимал, что творил, и не за что испытывать ненависть к нему или… к его товарищам по несчастью. Я помогу тебе.
– Ты осознаешь опасность? Искалеченная психика, помноженная на гормональную и эмоциональную возрастную нестабильность – гремучая смесь.
– Пистолет в руках наглого и опытного наемника куда более опасен, – пожал плечам тролль. – А я справлялся и с такими. Если она захочет, я научу ее. Кроме того, мне и самому страшно любопытно, что может дать сплав искусства Пути с… как ты его называешь – эффектором? Только один вопрос – почему ты не взялся за обучение сам? В мире нет бойца более великого, чем ты.
– Я не боец и очень редко учу сражаться, – отрицательно качнул головой Дзинтон. – И я не садист. Если мне надо убить кого-то, я не обставляю убийство театральным представлением. Ты явился исключением, ради которого стоило нарушить правило. Таким же исключением, как Карина в своей области. Но обычно у меня совсем другая роль – я лишь исправляю несуразности. Кроме того, я ее удочерил, а отношения отца и дочери – совсем не то, что отношения учителя и ученицы. Я еще раз подчеркиваю, Караби – не нужно делать из нее бойца. Нужно лишь заставить ее осознать себя равной среди равных, дать уверенность в себе – и научить самоконтролю. И именно в этом тебе нет равных в мире. Ты – великий педагог, что бы ты ни думал о себе.
– Грубая лесть – кратчайший путь к сердцу? – криво улыбнулся тролль.
– Нет, Караби. Я искренен. Ну так что, позвать ее?
– Погоди. У меня есть одно условие.
– Вот как? – приподнял бровь Дзинтон. – И какое же?
– Ты устроишь мне показательный бой. Один против пяти.
Дзинтон присвистнул.
– Ты на мелочи не размениваешься, однако, – с уважением сказал он. – А почему именно с пятью?
– А потому что есть у меня несколько талантливых учеников, – тролль на глазах оживал. – Слишком талантливых. Уже с инструкторами на равных. На межшкольных соревнованиях подряд призы берут, их и приглашать-то теперь опасаются. У двоих зеленая лента, у троих – оранжевая, но зеленая не за горами.
– И поскольку их давно никто мордой по полу не возил, стали слишком нос задирать, – понимающе кивнул Демиург.
– Точно. Нужно им вбить в голову толику смирения, пока не загордились сверх меры. Я, конечно, с любым пока еще справлюсь, опыт свое берет, но я не в счет – я их столько лет валял, что они это как должное воспринимают…
– …а вот получить щелчок по носу от чужака – совсем другое дело, -закончил Дзинтон. – Ладно, сделаю. Сейчас?
– Почему нет? – пожал плечами тролль. – И девочка твоя посмотрит.
– Хм… Ладно. Все равно эта маска уже засвечена по самое не могу. Только… тебя не слишком шокирует, если я прямо у тебя на глазах сменю прикид? Не выходить же на маты же в таком виде.
Дверь скрипнула, и Карина встрепенулась. Вслед за троллем в дверной проем прошел Дзинтон. Она с трудом узнала его в полотняных штанах и запахивающейся плотной куртке, какие носили все в зале. Наверное, это и есть та самая дзюба, о которой ее спрашивал инструктор Адам Коршун. Девочка вскочила на ноги. Она вдруг сообразила, что тролль совсем не так высок, как другие мужчины его расы. Обычный рост тролля-мужчины составлял сажень с четвертью – они в полтора раза превосходили ростом человека- мужчину. Но рост Караби лишь немного превышал сажень. Кажется, ей случалось видеть женщин-троллей выше владельца зала.
– Не соскучилась? – улыбнулся Дзинтон. – У меня для тебя хорошие новости – мастер Караби согласился взять тебя в ученицы. С завтрашнего дня ты каждый день станешь являться сюда для занятий.
– Рада познакомиться, блистательный господин Караби Нэтто, – несмело поклонилась Карина. – Прошу благосклонности.
– Радость взаимна, молодая госпожа Карина, – кивнул тот в ответ. – Благосклонность пожалована. Наедине можешь звать меня Караби, но в зале называй мастером. С завтрашнего дня каждый день в семь часов вечера жду тебя здесь. Ты станешь заниматься не по обычному графику – четыре дня в неделю, а с двумя группами, все восемь дней. Посмотрим, настолько ли ты талантлива, как считает твой отец.
Карина вспыхнула. Дзинтон считает ее талантливой? Он никогда не говорил ей такого. Конечно, ей очень приятно, но… но что случится, если она не справится? Она почувствовала, как желудок становится каменным – и тут тролль слегка подмигнул ей. Она ошарашенно уставилась на него, но тот уже отвернулся и несколько раз звучно хлопнул в ладоши, сопроводив действие гортанным возгласом.
– Внимание всем! – сообщил он, быстро шагая в центр зала. – У меня два сообщения. Прошу всех сесть в большой круг.
– Ты, кажется, давно не ходила в цирк? – полушепотом спросил Карину Дзинтон. – Или вообще никогда не ходила? Ну, сейчас увидишь представление. Пошли быстрее, а то все ближние места займут, останешься в задних рядах отираться. – Он ухватил ее за руку и быстро потащил за собой.
Действительно, ученики и инструкторы стремительно стекались к центру и усаживались в большой круг саженей пяти в диаметре. Карина едва успела плюхнуться рядом с Дзинтоном на последнее пустое место в
