уважением? Я не думаю, что ей нравится твоя фамильярность.
– Да ты кто такой? – преувеличенно громко удивился клиент. Его рука скользнула ниже – по спине, по ягодицам… – Ты вообще понимаешь, с кем раз…
– Я-то понимаю, господин, – перебил его мужчина. – А вот ты, похоже, не осознаешь, что разговаривать с дамой в таком тоне чрезвычайно невежливо. И лапать ее прилюдно – тоже. И твое положение, кем бы ты ни являлся, тебя не оправдывает. Меня, кстати, тоже. Госпожа Рора, – обратился он к женщине безукоризненным формальным слогом, – приношу нижайшие извинения за свое неподобающее поведение. Мои слова не имеют оправдания. Моя честь у твоих ног, растопчи ее.
– Я забыла твои слова как давний сон… – ошарашено пробормотала Рора, от неожиданности запинаясь в основательно забытой формуле ответа. – Мне не нужна твоя честь, господин…
– Я не забуду твоей доброты, госпожа, – глубоко поклонился ей мужчина. – Кстати, я забыл представиться, за что еще раз извиняюсь. Меня зовут Дзинтон. Дзинтон Мураций. Позволь-ка, господин Такуса… – он аккуратно снял с Роры руку клиента, выглядящего не менее ошарашенным, чем сама Рора. – И на будущее, позволь заметить, – добавил он шепотом, наклоняясь к женщине почти вплотную, – что пинок в голень гораздо более эффективен при обуздании зарвавшихся хамов. Особенно в твоих остроносых туфельках. И увернуться от него сложнее.
Он слегка подмигнул ей и отвернулся.
– Ага, вот и он, – пробормотал он. – Прощай, госпожа.
Кивнув, он быстро зашагал через зал. Рора смутно припомнила, что несколько раз видела новоприбывшего гостя по телевизору, но кто он такой, не вспомнила. Хозяйка салона уже спешила ему навстречу, но тот лишь вежливо-холодно кивнул ей и прошел мимо, осматривая зал. Дзинтон подошел к нему и что-то сказал. Гость удивленно приподнял бровь, но снова вежливо кивнул, и два мужчины прошли через весь зал в один из дальних кабинетов, прикрыв за собой дверь.
– Что за кретин? – удивленно спросил в пространство клиент. – Эй, как тебя… Рора, ты его знаешь?
– Нет, господин Такуса, – холодно ответила женщина. – Он назвал себя Дзинтоном, и ты его слышал.
– Дзинтон? – скривился клиент. – Не помню тако… Дзинтон Мураций?!
Внезапно Рора с удивлением увидела, как глаза клиента полезли из орбит. Он придушенно захрипел, и его мясистое лицо начало быстро наливаться краской. Выражение неописуемого ужаса возникло на его физиономии.
– Приношу глубочайшие наинижайшие извинения за допущенную невежливость, госпожа Рора, – просипел он. – Приношу наинижайшие извинения…
Рора потрясенно взглянула на него. Тот, багровый и потный, словно от страшной жары, схватился за сердце и принялся одну за другой засовывать в рот маленькие белые таблетки из стеклянной трубочки. Перехватив ее взгляд, он поперхнулся.
– Снова приношу свои нижайшие извинения, госпожа, – снова явно через силу проскрипел он. В его глазах полыхала жгучая ненависть, но лицо расплылось в униженной улыбке. – Мое поведение не имеет оправданий. Надеюсь заслужить прощение…
– Я не помню никакой невежливости с твоей стороны, господин Такуса, – машинально пробормотала она. – Мне не за что тебя прощать.
– И все равно приношу извинения, – упорно гнул свое клиент. – Я не имел представления, что ты… что вы… что он…
Рора пораженно смотрела на него. Да кто он такой, этот Дзинтон, что одним видом своим запугивает до смерти не самую малую шишку в Ассамблее? А она-то еще перед ним всякую чушь несла…
– Я выражаю благодарность за хорошо выполненную работу, госпожа Рора, – продолжил сипеть клиент. – На сегодня ты свободна. Я сообщу твоему начальнику, что ты прекрасно справилась со своими обязанностями. Приятного ночного отдыха…
Он глубоко поклонился ей, отвернулся и побрел к выходу. Люди провожали его удивленными взглядами. Такие же взгляды Рора чувствовала и на себе. Однако не все смотрели на нее как на участницу публичного скандала. В глазах двоих или троих мужчин она заметила странное выражение – опаску, смешанную с какой-то скрытой работой мысли. Стараясь казаться невозмутимой, она повернулась и пошла к выходу вслед за своим клиентом. Раз ее работа закончена, здесь ей делать нечего. Влипнет в какую-нибудь еще историю…
'Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…' Уже спускаясь по лестнице, она вздрогнула, словно кто-то произнес эти слова у нее за спиной. Да кто бы он ни был, какое он имеет право так говорить?! В конце концов, она ничем не хуже тысяч и тысяч других людей, которые честно пашут от зари до зари и цепляются за любой шанс разбогатеть! Чем удачное замужество хуже удачной игры на бирже? Или выигрыша в лотерее? Какой след, в конце концов, она должна оставить? Стать великим полководцем и убить миллион человек? Или превратиться в выдающуюся киноактрису и запечатлеть свою ухмыляющуюся физиономию на постаменте Улицы звезд? Разным умникам легко рассуждать! Нет у нее ни богатого папаши, ни щедрого любовника! И ей приходится самой прогрызать в жизни дорогу! Так что пошел он лесом со своими нравоучениями, хам!
'Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…'
Чушь! Ведь тогда она почти поступила в колледж! Почти! И наверняка бы поступила в следующем году, если бы не сочла глупостью! Самка, ха! Сам самец!… Разъяренной фурией Рора вылетела из дверей особняка, едва не сбив с ног вовремя отскочившего швейцара, и только тут сообразила, что приехала сюда на машине клиента. М-мать! Теперь придется вызывать такси и ждать, пока оно доберется за десять верст от Оканаки по забитым пробками шоссе. Она выхватила, почти вырвала из сумочки пелефон и вызвала список контактов. Да как же называется эта клятая контора? Что стоило назвать контакт просто 'Такси'? Или хотя бы внести в какую-то категорию? Секундная небрежность, а оборачивается потерянными минутами!
Нервозно перелистывая список, она вдруг замерла. Ее взгляд зацепился за одну из записей. Она ленилась чистить адресную книгу, и со временем там накапливались десятки и сотни ненужных более контактов. Случайно сохранившийся код не имел шансов когда-то еще ей понадобиться – по крайней мере, еще полчаса назад она бы в этом поклялась, спроси ее кто.
'Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…'
Медленно, словно во сне, она активировала вызов.
– Автоматизированный многоканальный информаторий колледжа Такараги приветствует тебя, – проговорил на том конце линии идеально поставленный синтезированный голос. – Напоминаем, что прием документов для вступительных испытаний открывается первого первого, сразу после зимних праздников. О времени и месте испытаний тебя проинформируют в день подачи документов. Если ты хочешь уточнить процедуру подачи документов, произнеси или введи 'один'…
– Итак, господин Дзинтон, – Исэйка прошелся по комнате, заложив руки за спину, – мне передали, что ты хочешь со мной встретиться. Признаться, я весьма занятой человек, и времени на пустые разговоры у меня нет. Тем более что желающих встретиться со мной хватает. На эту встречу я согласился только потому, что за тебя просил человек, которого я считаю другом и искренне уважаю. Я готов уделить тебе десять минут, но не больше.
– Времени на пустые разговоры у тебя действительно нет, – безмятежно согласился Дзинтон.
Он удобно расположился в кресле, вытянув ноги чуть ли не до середины крохотного кабинета и заложив руки за голову. Его фигура излучала странное спокойствие и уверенность. Депутат остановился напротив него и принялся внимательно изучать собеседника.
Когда два дня назад Сафута зашел в служебный кабинет Исэйки в здании Ассамблеи, он казался странно смущенным.
– Иса, – произнес он странным тоном, – разговор есть.
– Да? – отрывисто произнес Исэйка, не отрываясь экран терминала. Он никак не мог продраться сквозь преамбулу проекта бюджета на второе полугодие. Документ казался заколдованным: в течение последнего периода каждый раз, когда у Исэйки доходили до него руки, на голову обязательно сваливался кто-нибудь с наинеотложнейшим делом, ради которого проект в очередной раз приходилось откладывать на потом. А проработать его и оформить замечания необходимо не позже зимников.
