– О, это замечательно, – сказал Макартур.
– Чудесная мысль, – согласился Гордон.
– Я пришлю вам записку и уточню день. – Герцогиня лукаво улыбнулась, и шотландцы пошли дальше. Она повернулась к мужу: – Магнус, милый, напомни мне об этих двоих, когда будем обсуждать претендентов в мужья.
– Я надеялся получше познакомиться со своими дочерьми до того, как ты объявишь большую охоту, – сказал герцог со смехом. – Пожалуй, пора оттачивать мое умение сватать.
– Я и не знала, что ты им обладаешь, – отозвалась его жена.
Фэнси подавила смешок и посмотрела на князя. Похоже, замечание герцогини его тоже развеселило. Но не довольно ли перебрасываться шутками?
Степан взял девушку под руку и увлек за собой.
– Не откажусь от бокала шампанского, – признался он и повел Фэнси в комнату с накрытым столом. – Шампанского или воду с лимоном?
– Шампанского, разумеется.
Степан вскинул брови.
– А что мы празднуем?
Она смотрела на него с совершенно невинным лицом.
– Ничего особенного, ваша светлость.
– О чем вы беседовали с моими племянницами? – поинтересовался Степан, протягивая ей наполненный фужер.
– О чаепитиях. – Фэнси уклончиво улыбнулась, но ее порозовевшие щеки заставили его задуматься.
Степан не сомневался, что племянницы разговаривали о чаепитиях, но догадывался, что этим беседа не ограничилась. Улыбка певчей птички заставляла его почувствовать себя неловко. Она знала его секрет и словно подзадоривала начать расспрашивать.
Они ушли с бала до того, как подали ужин.
Удобно расположившись в карете, Степан положил руку на спинку сиденья. Он рассматривал изящный профиль Фэнси, наслаждаясь ароматом амбры, розы и женской чувственности. Глядя на нее, никто бы не догадался, какая она бывает упрямая и вздорная, но князь дорожил каждым мгновением, проведенным в ее обществе. Если они поженятся, будет ли он чувствовать то же самое через десять, через двадцать лет?
Когда они доехали до Сохо-сквер, Степан выбрался из кареты и помог выйти Фэнси. Он махнул Гарри, обнял девушку за плечи и повел к парадной двери.
– Что вы намереваетесь делать? – спросила Фэнси.
– Думаю снова заночевать здесь. – Она открыла рот, собираясь протестовать, но Степан поспешно добавил: – Кто-то подбросил вам обезглавленные розы. Я не желаю рисковать вашим здоровьем и жизнью.
Князь отпер дверь и вслед за Фэнси поднялся на второй этаж. Около спальни девушки он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь, а потом наклонился и запечатлел поцелуй у нее на губах.
Больше всего на свете он хотел заняться с ней любовью, раздеть, ощутить упругое девичье тело, прижаться к нему. Но Степан не хотел пугать Фэнси, утратить ее доверие, поэтому изо всех сил держал себя в руках.
Фэнси смотрела на него своими дивными фиалковыми глазами. И неожиданно спросила:
– Вы меня любите?
Теперь Степан знал, о чем болтали его племянницы. Он провел пальцем по нежной, как лепесток розы, щеке.
– А вы хотите этого?
– Не знаю.
Он погладил ее волосы.
– Когда поймете, спросите меня еще раз.
Оставив ее, Степан пошел в комнату, в которой спал предыдущей ночью. Он разделся до ярко-синих шелковых подштанников и немного приоткрыл окно, а потом лег на кровать, положив руки под голову.
Его певчая птичка – темпераментная плутовка, но он любит ее. И отношения развиваются скорее всего в правильном направлении. Главное – не форсировать события. Он сорвет плод, когда тот созреет.
Степан зацеловал бы ее до потери сознания, не будь она так против его ночевок здесь. И как бы там ни было, он не перестанет охранять Фэнси, даже если она велит ему убираться прочь из ее дома.
На следующее утро Степан оделся и спустился вниз. Он слышал, как Фэнси напевает что-то себе под нос, пока готовит завтрак. Аромат кофе кружил голову.
Они вели себя как обычная супружеская пара. И ему это очень нравилось.
Князь открыл дверь, чтобы убедиться, не подбросил ли кто-нибудь ночью очередной угрожающий подарок, и помахал рукой кучеру, вернувшемуся, чтобы отвезти его домой.
Очевидно, это Гарри положил на порог утреннюю «Таймс», открыв газету на третьей странице, на колонке светских новостей.
