считаешь? – произнесла она с нежностью в голосе.
– Боюсь, это будет не только невозможно, но и нежелательно. Наших детей будут воспитывать так же, как и других королевских наследников. Тебе же придется возглавить работу множества благотворительных организаций. Так что не волнуйся, крошка Милли, без дела ты сидеть не будешь.
Последняя фраза больно царапнула Миллисенту. «Не сидеть без дела». Похоже, ее собственное время тоже распланировано заранее и ей не принадлежит.
– Понятно, – только и ответила она. Джанферро нахмурился. Как все‑таки требовательны женщины! – подумал он. Даже такая юная и неиспорченная, как Милли, стремится занять определенное место в его жизни.
– Да, чуть не забыл… – произнес он с видом фокусника, достающего кролика из цилиндра. – Надеюсь, тебя не разочарует твоя новая лошадь.
– Моя лошадь?
– Поначалу это планировалось как сюрприз, но, видя твое разочарование, я решил раскрыть карты. Через несколько дней мы отправимся посмотреть мои конюшни – кстати, заметь, они считаются одними из лучших в мире.
– Да, я много слышала о них, – слабым голосом вставила Милли.
– Там ты сама выберешь свой подарок и сможешь заниматься верховой ездой в Радужном Дворце.
Принц вгляделся в лицо жены, но не заметил в нем той реакции, на которую рассчитывал. Но ведь Миллисента любит лошадей – так почему же она не бросается ему на шею, не благодарит со слезами радости на глазах? Неужели не осознает, какая великая честь ей выпала? Известнейшие конезаводчики мира отдали бы полжизни за любого из скакунов, что собраны в королевской конюшне!
– Тебя не порадовал мой сюрприз, Милли?
Почувствовав ледяные нотки в тоне супруга, Милли постаралась загладить свою вину. Нельзя ожидать, что муж сможет сразу понять ее сомнения и страхи, а попробовать объяснить их сейчас – все равно, что просить прощения за то, чего не совершал. Ведь даже для представителей королевской семьи начало семейной жизни – серьезное испытание.
– Сказать, что я рада, – ничего не сказать. Честно говоря, я просто онемела от счастья, Джанферро!
Может, именно теперь стоит рассказать ему о таблетках? Конечно, он не дикарь какой‑нибудь, а современный образованный человек. Но, с другой стороны, его желание дать Мардивино наследника вполне понятно.
– Джанферро…
– Я знаю. – Он был уверен, что угадал мысли жены. – Ты волнуешься, не повредит ли верховая езда нашему малышу. Я с тобой совершенно согласен, и как только твоя беременность подтвердится, от прогулок верхом придется на время отказаться – до тех пор, пока ты не родишь.
Миллисента слушала своего мужа, и в душе ее нарастали недоверие и паника: все распланировано заранее, в этой схеме не осталось места ни для переговоров, ни для компромиссов. «Также, как и в его характере нет такой черты, как уступчивость, – с болью отметила про себя девушка. – Принц знает, чего хочет, и добивается этого любой ценой. А мне отведена скромная роль – вынашивать его ребенка, кататься верхом, пока разрешают, и влачить жалкое существование на задворках его личного мира».
Но путь назад отрезан, бунтовать также не имеет смысла. Если необходим наследник, Милли будет счастлива стать матерью. Только не сейчас…
Душу принца переполнял восторг: ведь он не ошибся, выбрав чистую нетронутую девушку, готовую подчиняться его воле. Конечно, Джанферро придется еще многому научить юную супругу, но главное она уже поняла: решения в их семье всегда принимает муж.
Милли задохнулась от восторга, когда губы возлюбленного коснулись ее груди, а язык стал ласкать и дразнить мгновенно заострившиеся кончики. По телу прокатилась теплая волна удовольствия, а руки все сильнее сжимали сильное мускулистое тело.
– Тебе нравится, Милли? – спросил он нежным голосом.
– Это… – она задохнулась от новых, непривычно приятных ощущений, так и не успев ответить, потому что любимый уже касался губами ее живота и продолжал двигаться ниже. Через секунду острая волна наслаждения, как молния, пронзила все ее тело и вырвалась восторженным криком: «Джанферро!»
Он продолжал смаковать тело возлюбленной, словно волшебное лакомство, которым невозможно насытиться. «Как она прекрасна, – пронеслось в голове Джанферро, – сколько удовольствия доставит мне это юное создание, не знавшее других мужчин! Я слеплю ее по своему вкусу, научу угадывать свои тайные желания!»
Некоторое время они еще полежали молча, потом принц зевнул и пробормотал:
– Пожалуй, пора вставать и готовиться к ужину. Милли доверчиво прильнула к нему.
– Я не голодна.
– А я – очень.
– О, – протянула она, прижимаясь еще крепче, словно в объятиях этого красавца заключался весь рай земной. – Может, мы поужинаем в постели?
– К сожалению, это невозможно, – ответил принц, размыкая ее пальчики. – Шеф‑повар приготовил нечто необыкновенное в честь нашего приезда, мы просто обязаны вознаградить его за старания.
«Обязаны». Это слово, как символ новой жизни, напомнило Миллисенте о статусе жены кронпринца. Она горестно вздохнула.
– Разумеется. Как глупо, что я сама не догадалась об этом.
– Вот именно, – подтвердил Джанферро, удовлетворенно кивнув головой. – И чем раньше мы поужинаем, тем скорее можно будет отпустить прислугу. – В его голосе зазвучали нежные, дразнящие нотки, когда он пояснил: – И тем раньше мы сможем вернуться в нашу спальню!
Это обещание заставило девушку взглянуть на ситуацию совершенно с другой стороны. На мгновение она превратилась в прежнюю Милли – веселую и отчаянно беззаботную.
– Но ведь мы только и делали, что валялись в постели, – лукаво улыбнулась Миллисента.
