– И раскаиваетесь в этом?
– Очевидно, нет, раз я принес вам еще и другие сведения сегодня.
– Какие другие сведения?
– Те самые, о которых вы меня просили в этом письме, полученном мной вчера.
Луч радости сверкнул в серых, выцветших глазах Мале.
– Постойте! – сказал он. – Я не желаю насиловать вашу совесть! Я только что напомнил вам, как вы явились ко мне с предложением услуг, в сущности говоря, абсолютно не компрометирующих вас и никоим образом не могущих быть признанными за. измену. Говоря все это, я не имел в виду требовать от вас новых сообщений или вообще завлекать вас вместе со мной в такое дело, конечная цель которого пугает вас.
– Конечной цели которого я не знаю, генерал!
– Вы сейчас узнаете ее! О, не бойтесь, вы будете вполне в курсе моих замыслов, не будучи в то же время нисколько замешанным в них!
– Генерал, я не боюсь!
– Нет, боитесь! Вы боитесь повредить Наполеону!
Анрио поднял голову, которую все время держал опущенной, и произнес:
– Ну да, вы правы, генерал! Я боюсь нанести удар родине, поражая Наполеона! Я боюсь ранить Францию вместе с ее императором. Я боюсь довершить в Париже поражение моих братьев, пронизываемых на чужбине копьями казаков. Но эти опасения не могут мне помешать сдержать по отношению к вам те обещания, которые я дал, и, оказывая вам услугу, я уверен, что не помогаю этим врагам, не усугубляю поражения, которое терпят войска на русских равнинах в тот самый момент, быть может, когда мы разговариваем с вами!
– Да откуда у вас сегодня такие опасения? – спросил Мале, впиваясь взором в молодого полковника. – Неужели вас так встревожила просьба, содержавшаяся в переданном вам вчера письме? А ведь передавший это письмо человек более чем надежен; это моя жена!
– Да, генерал, эта просьба именно и волнует, смущает меня и заставляет остановиться на краю той пропасти, которой я еще не вижу, но уже угадываю! Вы просили меня сообщить вам сегодня пароль, который будет дан начальникам патрулей и постов.
– Да я мог узнать этот пароль от друзей, служащих в парижском гарнизоне. Я обратился к вам только потому, что вам в силу вашего положения при генерале д'Юллене это легче всего. Вы боитесь скомпрометировать себя, сообщив мне этот пароль; ну что же, я обращусь к другим!
– Генерал, я принес вам его и готов сообщить.
– Как вам будет угодно, – ответил Мале с выражением глубокого безразличия. – Я нисколько не настаиваю, товарищ!
– Сообщая вам пароль, я жду от вас только одного: вы должны дать мне слово, что не воспользуетесь знанием пароля для такого предприятия, которое послужит на пользу врагам. Я даже не хочу знать, какую цель именно преследуете вы, стараясь узнать это слово.
– Черт возьми! – воскликнул Мале с хорошо разыгранным добродушием. – Уж не воображаете ли вы, что я собираюсь сообщить это слово казачьим аванпостам? Россия слишком далеко, и прежде чем в Москве узнают парижский пароль на двадцать третье октября, тридцать новых паролей будет дано и отменено. Ну, так вот, полковник, я раскрою вам свои карты. Мне нечего скрывать от вас. Так знайте же, что я собираюсь этой ночью бежать из-под ареста. Правда, жизнь в лечебнице, в сущности, довольно сносна, а за столом милейшего доктора Дюбюиссона встречаешь прелестное общество, но мне надоело, что каждый вечер меня сажают на запор. И вот этой ночью я собираюсь отправиться подышать чистым воздухом.
– А куда именно вы отправляетесь, генерал?
– В Америку. Это страна свободы. В Соединенных Штатах у меня имеются добрые друзья.
– От души желаю вам успеха!
– Я надеюсь, что завтра в это время мне удастся быть уже в Булони и сесть на английское судно. Из Англии я уже сумею перебраться в Нью-Йорк или Филадельфию. Но для того, чтобы добраться до Булони, надо сначала выбраться за парижские заставы, у которых стоят патрули национальной гвардии. Милейшие гвардейцы могут полюбопытствовать, что написано в моем паспорте, а паспорта-то у меня и нет! Мне придется путешествовать налегке и в полной форме, вот посмотрите – все уже приготовлено! – И Мале приподнял крышку дивана, показывая на сундук, где был спрятан генеральский мундир. – Раз я появлюсь в таком виде перед гвардейцами и сообщу им пароль, то мне удастся избежать всяких недоразумений и нежелательных осложнений. Они пропустят меня, отдавая мне честь! Вот почему, дорогой Анрио, я попросил вас сообщить мне пароль сегодняшней ночи!
Мале все это сказал с такой искренностью, что Анрио не мог усомниться в действительном желании генерала убежать из-под ареста. Все беспокойство и смущение полковника проистекали из боязни способствовать удаче такого проекта, который имел бы целью нанести вред особе императора, сражавшегося в данный момент в далекой России; но помочь бежать на свободу политическому преступнику – в этом не было ничего предосудительного. Поэтому Анрио не стал колебаться.
– Раз дело идет только о вашей свободе, генерал, – сказал он, – то я не вижу ничего бесчестного помочь вам снова обрести ее. Паролем на сегодняшнюю ночь будет: «Компьень-заговор».
– Спасибо! – горячо сказал Мале, пожимая руку Анрио.
Его глаза загорелись торжеством – знание пароля давало ему, заговорщику, возможность пробраться через посты и сменить их. Теперь у него в руках был ключ от крепости – Париж будет в его власти!
Повторяя два сообщенных ему слова, он пробормотал про себя:
– Компьень! Это как раз то место, откуда должен прийти драгунский полк, который за нас. Что за отличное предзнаменование! Заговор… ей-Богу, слово выбрано очень хорошо и доказывает, что и в самых высших сферах у нашего дела имеются друзья! – Овладев собой, Мале снова протянул руку Анрио, еще раз поблагодарил его и прибавил, услыхав звонок: – Теперь позвольте расстаться с вами, дорогой полковник;
