показалось, что он выглядит почти хорошо. – Не будь слишком упрямой и, если понадобится помощь, обращайся к Патрику. Он любит тебя почти так же, как я.
Райна почувствовала, что по ее щекам катятся слезы. Ей казалось, что сердце ее навсегда разбито.
– Не плачь, солнышко. Ты же бесстрашная девочка.
Но Райна вовсе не была бесстрашной. Ее пронзил щемящий ужас, будто внутри у нее кто-то безжалостно повернул нож. Комок в горле не давал дышать – Райне казалось, что она сейчас задохнется. Она не могла себе представить будущее без отца. Вся ее отвага объяснялась тем, что она знала – отец всегда поддержит, всегда поможет.
– Он уснул, – прошептала Велвет. Она взяла Райну за руку и отвела ее обратно на кухню.
Велвет налила кофе в две чашки и одну поставила перед Райной на стол, а из другой отхлебнула сама.
– Хочешь поесть? – спросила она.
– Как можно думать о еде в такой момент? – ответила Райна. – Нам надо быть с папой и делать все возможное… – Ее голос задрожал и прервался. Она не имела ни малейшего представления, что можно сделать. Но кто-то должен был что-то сделать. Не могли же они просто так сидеть и пить кофе, пока ее отец борется со смертью.
– Ты должна проявить мужество и дать своему отцу спокойно уйти, – сказала Велвет, будто прочла мысли Райны. – Он будет цепляться за жизнь ради тебя, а он и так уж достаточно настрадался.
– Папа никогда не принадлежал к тем, кто проигрывает!
– И сейчас не принадлежит. Но ему почти семьдесят, и не надо заставлять его бороться. Он знает: ты не хочешь, чтобы он умер. Но у него нет выбора, и я хотела бы, чтобы он уснул мирно, насколько это возможно. В следующий раз, когда он проснется, я хочу, чтобы ты попрощалась с ним, вместо того чтобы убеждать его цепляться за жизнь ради тебя.
Эти слова упали в сознание Райны, будто на нее обрушилась скала или груда камней, и она чувствовала удар каждого камня.
Она опустила голову и согнулась под этим бременем.
– Я не хотела быть эгоистичной. Просто мне будет очень недоставать папы.
– Знаю, солнышко, я так тебя понимаю. – Велвет обошла вокруг стола и поцеловала Райну в щеку. – Ты сильнее, чем сама думаешь. Ты поступаешь правильно.
Она заставила Райну подняться на ноги, а потом подтолкнула к двери в спальню:
– Иди к отцу, а я пока приготовлю завтрак. Возьми кофе с собой. У нас будет трудный день.
В свой следующий приход к отцу Райна поступила так, как сказала мать. Она сказала Рио, что любит его и что всегда будет тосковать о нем, но что о ней и о Велвет не надо беспокоиться. Надо отдать ей должное, Райна сумела сказать все это с улыбкой.
В полдень приехал Патрик и присоединился к Райне и Велвет. Рио проснулся в последний раз в середине дня, но был слишком слаб, чтобы говорить. Он улыбнулся им и снова впал в забытье. Доктор Фосбейн приехал и уехал, выразив скорее сочувствие, чем подав надежду.
Этот тягостный невыносимый день все тянулся и тянулся, пока не сменился ночью, а дыхание Рио становилось все более хриплым. Не замечая понимающих взглядов, которыми обменивались Патрик и Велвет, Райна продолжала сжимать руку отца, стараясь перелить в него свою жизненную силу. Но никакая сила в мире не могла удержать Рио на его последнем пути. Он умер, когда начал нарождаться новый день.
Они хоронили его на закате. Уважая его последнюю волю, Патрик произнес несколько слов – его звучный баритон был хриплым от непролитых слез. Не было никого, кто мог бы совершить отпевание Рио, когда работники опускали гроб. Юсфул наблюдал за действиями людей издали. Внезапно он поднял свою огромную косматую морду и завыл. И тотчас, будто они ожидали сигнала, раздался траурный хор койотов.
Райна решила, что это вполне достойный реквием, не хуже, чем любая месса. Ей и самой тоже хотелось поднять голову и завыть.
В первые же дни, что последовали за смертью отца, Райна разменяла горькую монету своей скорби на тяжелый труд. Надо было отлучать телят от матерей, кастрировать и клеймить скот, прежде чем выгнать животных на новые пастбища. Они кричали, выражая свой гнев и отчаяние, и единственное, что могла сделать Райна, это не завопить вместе с ними во всю глотку.
Она была бесконечно благодарна своим работникам, что они притворялись, будто не замечают ее глаз, которые были полны слез. Тяжелая работа вызывала оцепенение сознания и тела. Ей повезло, считала Райна, раз есть чем заняться.
Она беспокоилась о Велвет, пока не приехала Шарлотта. Та старалась не оставлять Велвет, когда ей это позволяли ее собственные дела. Несколько женщин из Керрвилла явились выразить Велвет свои соболезнования.
Алиция слала ей бесконечные послания, прося разрешения повидаться, но Райна ограничивалась короткими отписками, в которых сообщала, что слишком занята. Она не хотела, чтобы кто-нибудь или что- нибудь напоминало ей о глупых надеждах, которые она лелеяла в Остине. Она решила забыть об Улиссе и почти добилась этого. Его письмо пришло через две недели после похорон. Райна вернулась домой после дня, проведенного на расчистке кедровой рощицы. Из всех видов работы на ранчо эта была самой тяжелой и изнурительной.
Рио вел борьбу с древовидными кустарниками, потому что они могли заполонить пастбище и уничтожить всю траву. Райна же вела войну с кедрами. Когда она вошла в кухню в конце дня, все ее тело болело.
– У тебя такой вид, что не помешает стаканчик бренди, – сказала Велвет и поспешила принести его.
– Мне не помешало бы и новое тело, – крикнула Райна ей вслед. «И новое сердце тоже», – добавила она
