– Спокойной ночи, миссис Калпепер. Спасибо, что научили меня читать. Думаю, что теперь я и сам справлюсь.
С этими словами он исчез в густеющих сумерках.
Это был последний раз, когда Калвин переступал порог дома Женевьевы.
Как только Женевьева въехала в деревню, то сразу поняла: что-то произошло. Она плохо спала ночью, вспоминая разговор с Калвином, поэтому нервы ее были напряжены до предела. Девушка направлялась к торговой пристани, собираясь отправить письма мистеру Ферту и Генри Пигготу, которым писала каждый месяц, сообщая о делах на ферме и умоляя Пиггота немного потерпеть.
Остановив коня и прикрыв рукой глаза от солнца, Женевьева с тревогой вглядывалась в группу людей, толпившихся перед пристанью. Там стояло около дюжины мужчин, одетых в грязные охотничьи рубашки и штаны из оленьей кожи, вооруженных винтовками, ножами и томагавками, что показалось ей очень подозрительным.
Женевьева заметила среди них Рурка и еще одного высокого рыжеволосого мужчину. Она сразу вспомнила его: капитан Джордж Роджерс Кларк. Он уже приезжал в деревню прошлым летом. Присутствие этого военного еще больше усилило тревогу Женевьевы, у нее по телу даже пробежали мурашки. Пришпорив коня, девушка направила его к пристани. При виде незнакомых лошадей Виктор немного испугался. Девушка и сама ощутила ужас и отвращение, уловив запах медвежьего жира и заметив висевшие на некоторых седлах скальпы с жесткими черными волосами.
Женевьева спешилась и подошла к Рурку, чтобы узнать, что случилось. Попутно она поприветствовала капитана Кларка, который лишь мрачно кивнул в ответ.
– Индейцы напали на ферму Паркеров, – опережая ее вопрос, глухим голосом ответил Рурк.
Женевьева содрогнулась от ужаса. Она мало знала об индейцах, но не раз слышала леденящие душу истории о краснокожих, которые, время от времени, нападали на белых переселенцев.
– Святой Боже, – выдохнула Женевьева, поднимая руку к горлу. – Они…
Она осеклась, будучи не в силах воплотить в слова свой страх.
– Сет и ребенок убиты, – как можно спокойнее сказал Рурк. – Эми пропала. Возможно, ее украли.
Тяжело вздохнув, Женевьева тихо спросила:
– Почему, Рурк? Как это могло случиться? Услышав ее вопрос, к ним подошел капитан Кларк.
– Месть, мадам. Вождь Логан считал себя другом белых до тех пор, пока его семью не перебила банда Грейтхауза. После этого Логан объявил охоту на белых открытой.
Кларк снял широкополую шляпу и недоуменно покачал головой:
– Это необычно. Нападение произошло так глубоко внутри белой колонии. Судя по виду фермы Паркеров, это была небольшая банда – человека три-четыре, не больше.
Женевьева изо всех сил старалась унять нервную дрожь.
– Но почему Паркеры, капитан? Эми очень любила индейцев. Я уверена, она бы не отказала им в гостеприимстве.
Лицо офицера потемнело:
– Брат Сета Паркера участвовал в побоище Грейтхауза.
– А что будет с Эми?
– Если она покорится, ее могут принять в племя. У индейцев существует ритуал очищения от белой крови и вступления в племя.
– А если Эми окажет сопротивление?
– На этот случай каждое племя знает изощренные способы издевательства.
В глубине души Женевьева надеялась, что Эми не взята в плен, а встретила быструю и легкую смерть. Зная, как ее подруга любила своего мужа и ребенка, она предполагала, что Эми не захочет жить без них.
Капитан посмотрел на Рурка:
– Несколько человек вернулись на ферму. Если мы сумеем установить направление, в котором скрылись краснокожие, возможно, мы еще догоним их.
– Я тоже еду, – коротко бросил Рурк, но заметив, что Женевьева собирается в дорогу, посоветовал: – Ты бы лучше вернулась обратно.
– Я поеду с вами.
– Дженни!
– Эми была моей подругой, – девушка упрямо вздернула подбородок.
– Хорошо, только держись ближе ко мне, – недовольно сказал Рурк.
Когда они приехали на ферму, Женевьева, не сдержавшись, вскрикнула от ужаса. От почерневших бревен амбара еще поднимался дым. Несколько цыплят беспомощно рылись в пыли перед тем, что осталось от дома. Крепкие бревна строения полностью не поддались огню, большинство из них уцелело, как и дверь, которая висела под каким-то неестественным углом, болтаясь на одной петле.
Мужчины вошли внутрь. Женевьева с минуту стояла, собираясь с силами и стараясь не смотреть на ободранные скелеты собак. Глаза девушки наполнились слезами. Затем, глубоко вздохнув, она шагнула к двери.
Рурк повернул к ней бледное напряженное лицо и вытянул вперед руку, преграждая Женевьеве дорогу:
