говорила о моем самообладании, я была потрясена не меньше ее. Когда Мэгги пробралась ко мне через обломки люстры и схватила за руку, я увидела, что она в ужасе. Внешнее спокойствие было лишь маской: руки ее дрожали, а в глазах светился страх.
— Мне и не снилась такая громкая встреча! — выпалила я первую глупость, что пришла в голову.
Тетя засмеялась, но в смехе слышались истерические нотки.
— Молодчина! Продолжай шоу! Мы ведь никогда не знаем, кто наблюдает за нами из-за кулис, — сказала она, пожимая мне руку.
Элиза спустилась вслед за Мэгги и теперь сердито рассматривала то, что осталось от люстры. Услышав шум, в холл вернулось хрупкое морщинистое существо, которое впустило меня в дом. И сразу за ней вошел мужчина. Он глянул на кучу разбитого стекла и покореженного металла, потом посмотрел в мою сторону. Не знаю почему, но меня бросило в дрожь. Я почувствовала, как холодные глаза обнажили мое тело и душу. Однако, если не считать жесткого взгляда и тени необъяснимой жестокости на лице, мужчина был очень хорош собой.
— Что тут случилось? — резко спросил он требовательным тоном, совершенно не подобающим слуге.
— Не видишь, люстра упала! — огрызнулась Элиза, сжимая руки перед своей плоской грудью.
— Никто не пострадал? — Они оба посмотрели на меня.
— Никто, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно. Мне очень не хотелось дать слуге понять, что боюсь его. Казалось, если он почувствует это, то каким-то образом сможет использовать мой страх в своих целях.
— Это всего лишь счастливая случайность, что Мари не пострадала! Ее могло бы убить! Объясните, как это могло случиться? — сказала Мэгги.
— Думаю, цепь порвалась. Я же говорил вам еще неделю назад, что ее надо заменить, — грубо ответил мужчина, указывая носком ботинка на скрученный кусок металла.
— Говорили? — На короткое мгновение Мэгги пришла в замешательство. Затем снова взяла себя в руки и сказала:
— Тогда это полностью моя вина. Только я виновата. Надеюсь, ты простишь меня, дорогая?
— Конечно!
— Дэйвис, ради бога, поскорее уберите этот хлам! А у тебя, Элиза, надеюсь, было уже достаточно времени, чтобы оправиться от своей истерики. Познакомься, наконец, с кузиной!
Элиза мрачно подошла к нам и вяло пожала мою руку. До этого момента я не обращала на нее особого внимания. Если честно, то я о ней почти забыла. Она относилась к тому типу людей, о которых забываешь даже в их присутствии. Кузина была бледна, примерно моего роста, с неуклюжей фигурой, составленной вопреки всем законам гармонии. Она определенно потратила немало времени и денег на свою прическу, да и платье на ней было не из дешевых, но прическа ей совершенно не подходила, а платье было таким бесцветным, что делало Элизу еще более незаметной.
Сначала мне стало жаль ее, но ненависть, мелькнувшая в ее глазах, подавила первое чувство. Я была шокирована.
— Прошу прощения за свою несдержанность. Некоторые из нас слишком легко проявляют свои истинные чувства, — сказала она с легким оттенком сарказма в голосе.
Даже если Мэгги уловила этот сарказм, то виду не подала:
— Думаю, ты устала с дороги, — обратилась она ко мне, — пойдем в солярий, нам туда принесут что- нибудь выпить. А потом я провожу тебя наверх, и ты сможешь отдохнуть.
— Да, что-нибудь холодное было бы кстати, — сказала я и последовала за тетей в большую светлую комнату, украшенную гравюрами и искусственными пальмами.
— Я думаю, охлажденный чай будет к месту. Элиза, скажи мисс Райт, чтобы принесли нам чай со льдом.
Краем глаза я увидела, как нахмурилась Элиза. Очевидно, она не привыкла, чтобы приемная мать указывала ей, что делать. Но благоразумие взяло верх, и она не спеша пошла в направлении кухни.
— Ну, дай-ка я тебя рассмотрю! — сказала Мэгги, когда мы остались вдвоем. Она чуть отступила назад и окинула меня оценивающим взглядом.
Я улыбнулась и по ее просьбе прошлась по комнате, демонстрируя походку. Зная, что не суперкрасавица, я простушкой себя не считала. У меня были длинные, черные волосы, уложенные в высокую прическу, правильные черты лица и чистая бледная кожа. Некоторая худощавость была даже на руку, потому что перед камерой это дает кое-какие преимущества. Мэгги одобрительно кивнула.
— Как и все женщины в семействе Бэрк, ты неплохо выглядишь. Конечно, не так хорошо, как я в твои годы, но гораздо лучше, чем твоя мать.
Она подмигнула мне, а затем быстро добавила:
— Не вздумай передавать мои слова какому-нибудь дотошному журналисту. Я откажусь от них, если они попадут в прессу.
— Мама передает вам большой привет. Она очень сожалела, что не смогла приехать со мной.
Мэгги запрокинула голову и засмеялась:
— Чтобы ее вытащить сюда, нужна упряжка бешеных лошадей. Она ненавидит Голливуд и всегда говорила, что здесь все искусственно и фальшиво. В чем-то она права, но я люблю эту жизнь. И ты полюбишь. Я прочла это в твоих глазах в первый же миг!
— Но если мои чувства так заметны, из меня вряд ли получится хорошая актриса.
Взмахом руки Мэгги отвергла мое предположение.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что звездами здесь становятся благодаря хорошей игре. Я видела сотни прекрасных актрис, которые появлялись и исчезали, не вызвав никаких чувств, кроме легкого недоумения. Нет, здесь нужна искра Божия, и никто не сможет этому научить! У человека она или есть, или нет! У меня была. И никто никогда даже не задавался вопросом: хорошо ли я играю.
— Но я не знаю, есть ли такая искра во мне.
Она взглянула, словно пыталась проникнуть в мою душу.
— Я тоже не знаю. Может быть...все может быть... Вошла Элиза, а следом за ней мисс Райт с подносом. Пока Мэгги отдавала распоряжения, я смогла хорошо рассмотреть ее. Хотя она была невысокого роста, ей всегда удавалось общаться с людьми как-бы свысока. Но ее плечи казались согнутыми словно от тяжелой ноши. Раньше совершенная фигура и будто светящаяся изнутри кожа легендарной кинозвезды никого не могли оставить равнодушным. Но годы берут свое. Мэгги уже было около шестидесяти. Она была очень худой, на грани истощения, ее кожа напоминала туго натянутую белую бумагу. Знаменитые золотисто- каштановые волосы стали полностью седыми: интересно, когда она перестала их красить?
Однако лицо Мэгги все еще хранило следы былой красоты. Это была не только физическая красота, но и... да, именно та искра Божия, о которой она говорила. Эта искра все еще горела в ней. Временами, когда Мэгги думала, что на нее никто не смотрит, это было обычное лицо старой женщины. Но когда она работала «на публику», когда ее глаза загорались и оживали, это была все та же Мэгги Бэрк, которая в зените славы и даже много позже, уже уйдя с экрана, ежедневно получала по почте сотни признаний в любви и предложений руки и сердца.
Стол бы накрыт, и мы расселись. Мэгги сидела на стуле, спинка которого была в два раза выше ее самой. Кажется, совсем не случайно он был похож на трон. Мы помолчали и она обратилась ко мне:
— Теперь расскажи, как дела у вас дома. Твоя мать, наверное, все еще шьет платья?
Я не приняла близко к сердцу неодобрение, звучавшее в ее голосе. Несомненно, для «великой Мэгги Бэрк» руководство фирмой и домом моделей «Гала Ориджинэлз» попадало в категорию «шить платья». Нам, конечно, было далеко до всемирно известных модельеров, к чьим нарядам она привыкла. Но дела фирмы шли не так уж плохо: к нам уже начали проявлять интерес в Чикаго и Нью-Йорке.
— Да, и у нее неплохо получается, — ответила я вслух.
— О, у нее всегда получалось! Но только не для меня. Однажды я хотела, чтобы она мне кое-что сшила, но из присланных моделей не было ни одной, которая бы мне подошла. Они все были рассчитаны на зрелых женщин.
Мама посылала ей образцы моделей пять лет назад. Мне кажется, она намеренно выбрала «зрелые» в качестве намека или шутки, и ничуть не удивилась, когда получила их обратно вместе с вежливой запиской:
