Роберт Лой
Песня за полпенса
Если ты не красив к двадцати,
Если ты не силен к тридцати,
Если ты не богат к сорока
И не поумнел к пятидесяти -
Это уже навсегда.
Да-да!
Это была блондинка. Высокая. С магнетическими дымчато-зелеными глазами, хотя я мог бы поставить все свои сбережения в количестве одиннадцати долларов на то, что глаза эти были не настолько завораживающими, чтобы отвлечь мое внимание от божественного выреза ее платья.
К тому же это была принцесса, настоящая принцесса, будущая королева нашей страны - при условии, что ее свекрухе, королеве Харизматик, когда-нибудь надоест отсиживать зад на троне.
- Принцесса Элла, - произнес я и пожалел, что на мне нет галстука, который я чуть не купил пару лет назад. - Проходите. Извините за бардак. Я никого не жду.
- Никогда? - поинтересовалась она, изящно отряхивая носовым платком кулачок, который запылился, когда она постучала в мою дверь.
Мое знакомство с королевскими особами ограничивается видом пасти, которую разинул мой гиперсексуальный друг Джордж Порджи при виде королевского флеша, потому что ему наконец пришла карта. Я не был уверен, что именно я должен делать - отвесить поклон, присесть в реверансе или дернуть себя за чуб, и потому остался сидеть где сидел - за своим столом. Правда, я затушил сигарету, но это была скорее мера предосторожности, нежели проявление вежливости. Волосы принцессы были обрызганы легковоспламеняющимся лаком, а сама она источала аромат не менее горючего парфюма.
Не будем говорить о том, как она скрещивала ноги.
- Мистер Нимбл? [1] - спросила моя визитерша.
- Нет, - ответствовал я и указал на треснувшую и запылившуюся, но все еще читаемую - если смотреть с правильного угла - табличку на двери. - Джек Би Гуди. Частный детектив. К вашим услугам.
- Хм, это странно, кое-кто сказал мне, что ваше имя Джек Би Нимбл.
Лицо мое начало наливаться краской, но вовсе не потому, что я зарделся или снова переборщил с бурбоном в своем утреннем кофе.
- Боюсь, это всего лишь прозвище, которым несколько лет назад меня одарила одна благодарная подруга.
- Да, теперь я действительно сбита с толку. - Принцесса взмахнула ручкой и слегка коснулась своей алебастровой щечки. - Полагаю, так быть не должно. У вас, видимо, не одно имя. Я припоминаю, кто-то из ваших друзей сказал мне, что вас зовут Джек Би Квик [2]. Да, так оно и было.
Я не видел смысла объяснять ей, что эта кличка - еще одно прозвище, данное мне той же языкатой и недовольной нашим разрывом подружкой. Оставалось только спросить принцессу, что я могу для нее сделать.
- Я волнуюсь за своего мужа, - отвечала она.
- Вы имеете в виду принца Чарминга? [3] Принцесса кивнула и заговорила со мной медленнее, как учитель с учеником-недоумком:
- Да, других мужей у меня нет.
- Продолжайте.
- Я думаю, кто-то пытается его убить.
- Что вас подтолкнуло к этой мысли?
- Он у меня жуткий сластена, всегда требует перед сном кусок ежевичного пирога. Последнее время кто-то подкладывает ему в пирог черных дроздов.
- Подкладывает что?
- Черных дроздов.
- Что с того? Многие политики вынуждены «есть ворон» [4]. Это как-то связано с родом их деятельности, не так ли?
Моя хилая шутка спланировала над головкой принцессы прямиком в окошко и исчезла без следа.
- Но принц категорически не переносит дичь. Эти случаи повторялись уже две дюжины раз. Роберт Шэфто, глава дворцовой стражи, сбился с ног и не представляет, что ему делать. Вы - наша единственная надежда. В последнем пироге было запечено письмо, угрожающее страшными последствиями в случае, если принц не перестанет делать вы сами знаете что.
- Да нет, не знаю. А что?
- Не знаю. Так было сказано в письме: «Сами знаете что».
- А, ну это меняет дело.
Я разгреб груды хлама у себя в столе и наконец отрыл блокнот на пружине.
- Ну, - сказал я и лизнул огрызок карандаша, решив не подвергать себя повторному риску погружения в глубины стола, где могла покоиться точилка. - Если ваш муж делает «сами знаете что», должно быть, он делает это «вы сами знаете с кем». Так с кем?
Щеки принцессы раскраснелись, а голос возвысился децибел эдак на пять-шесть. Полагаю, что такое происходит с принцессами, когда они сердятся.
- Мистер Гуди, вы намекаете на то, что мой супруг способен совершить грех прелюбодеяния?
- Да, ваше высочество, именно так я и думаю. И поэтому мне нужна обычная в таких случаях информация: имена, адреса, любимые местечки. И, если раздобудете, глянцевые фото восемь на десять.
- Бог ты мой, зачем вам все это нужно?
- Мне одиноко, - ответил я. - А теперь, может, вы…
Принцесса подскочила и топнула своей крохотной ножкой. Я было подумал, что она так давит тараканов, но оказалось - у принцесс так выплескивается гнев.
- Сэр, вы лаете не на ту собаку. Это правда, что его отец был, как бы это сказать, веселым старикашкой и обожал вечеринки с девицами, выпивкой и табаком. Но принц Чарминг совсем не такой, как этот распутный старик Коль.
Я не собирался спорить с принцессой. Возможно, защита фамильной чести превращается у них во вторую натуру. Возможно, она и правда не знала, что у супруга блудливые глазки и тело, которому он не отказывает. В конце концов, не все же читают те же таблоиды о жизни высшего света, что и я.
Возможно, принцесса права. Возможно, Чарминг - верный муж. Возможно, впервые за всю историю человечества фраза «сами знаете что» означает нечто асексуальное.
Был один способ убедиться в этом. Я заскочил к своему любимому информатору Биллу Винклу. Упертый и грубый, как козел, Винкл владел газетным киоском и действительно знал толк в своем деле. Кроме того, он
