Огни в домах, на маяке горят;Медоры башню разглядел пират;Глядит он — странно! Видят все: одноЕе во мрак погружено окно!Как странно! В первый раз ему приветНе шлет Медора. Иль завешен свет?Он первым сходит в поданный челнок,Гребцов торопит… О, когда б он мог,Как легкий сокол, развернуть крыла,Помчаться на вершину, как стрела!Гребцы хотят передохнуть — и вот,Не в силах ждать, он выпрыгнул — плывет,На берегу — и быстрою стопойБежит наверх знакомою тропой.Он у дверей; прислушался: весь домВнутри безмолвен. Все во тьме кругом.Он стукнул громко, но знакомый шагНе прозвучал в ответ на этот знак.Весь холодея, стукнул он опять,Но слабо: руку еле смог поднять.Открыли; женщина — увы! — не та,Которую обнять влечет мечта.Она молчит; и дважды он хотелЗадать вопрос, и все ж не смог, не смел!Он выхватил у ней лампаду; вдругТа выскользнула из неверных рук,Разбилась: а другого ждать огня,Не то же ли, что наступленья дня?Но, вглядываясь в темный коридор,Мерцанье слабое приметил взор;Увидел Конрад, в тот войдя покой,Все, что уже угадано душой!
XX
И стон, и дрожь, и ужас подавив,Он замер возле, взор в нее вперив.Глядел он, в пытке, как мы все, боясьПризнаться, что надежда унеслась.Столь хороша она была живой,Что смерть не совладала с красотой;Держала стебель хладного цветка,Сжимая нежно, хладная рука,Как бы живая, как в притворном сне,Чтоб зарыдавший смерть узнал вдвойне.Под снегом век, под трауром ресницУкрылось то, что повергает ниц:Всего яснее Смерть в глазах видна,Сиянье духа гасит в них она!Двух синих звезд прозрачный блеск угас,Но рот еще прекрасен и сейчас:Вот-вот сверкнет улыбкою живой,И нужен лишь на миг ему покой.Но белый саван, но недвижность кос,Столь светлых, пышных, — а давно ль меж розОни струились и срывал венокС них шаловливый летний ветерок…Но бледность щек — все гроба кличет тьму.Она — ничто. Так что ж быть здесь ему?
XXI
Вопросов нет. Ответ на все — однаЛба хладно-мраморная белизна.Не все ль равно, как умерла она?Страсть юных лет, надежды лучших дней,Ключ нежности и ласки — с нею, с ней,С единственной, кого любить он мог,Исчезли вмиг. Он заслужил свой рок,Но мука — жгла. Для чистых душ есть путь,Куда не смеет грешник и взглянуть.Гордец, чья радость только на земле,В дни горьких мук в земной же рыщет мгле.Пусть малое все гибнет здесь для них,Но кто сносил утрату грез своих?Как часто гордый маскирует взорВсе виды мук, таимых с давних пор;И скрыта боль в улыбке той как раз,Которой щеголяют напоказ.
