О социализме и русской революции

бесперспективность социализма доказана всему миру.

Однако в то самое время, когда социализм старых школ потерпел окончательное поражение, социалистическая идея уже была поставлена на совершенно новый базис Марксом и Энгельсом: «Коммунистический манифест» принес миру эксплуатируемых новую весть. Маркс и Энгельс искали точки опоры для социалистического идеала не в моральной несостоятельности нынешнего общества, не в выдумывании возможно более заманчивого проекта будущего. Они обратились к исследованию экономических условий буржуазного общества. Здесь они открыли точку, к которой может быть приложен рычаг социалистического переворота. В законах капиталистического хозяйства Маркс вскрыл действительный источник эксплуатации и угнетения пролетариата, избежать которых невозможно до тех пор, пока будут существовать капиталистическая частная собственность и система заработной платы. Но здесь он вскрыл и законы развития капиталистического производства, которые в силу собственной железной логики ведут к тому, что при известной его зрелости гибель капиталистического господства и осуществление социализма становятся неизбежными, ибо иначе все культурное общество обречено идти навстречу своей гибели. Тем самым социалистический идеал впервые был поставлен на научную основу и указан как историческая необходимость. Вместе с тем Маркс и Энгельс в результате того же экономического исследования доказали, что современный наемный пролетариат всех стран, интернациональный рабочий класс, когда экономическое развитие капитализма достигнет требуемой зрелости, исторически призван осуществить этот великий социальный переворот как свое собственное революционное действие.

Но этими эпохальными мыслями, изложенными в «Манифесте», в «Капитале», в многочисленных других работах, творение Маркса, как и его друга и соратника, не исчерпывается. Материалистическим пониманием истории и его плодотворнейшей частью — учением о классовой борьбе. Маркс дал пролетариату безошибочный указатель пути для повседневных боев, ведущий его через все хитросплетения политики и обманчивый маскарад партий. Люди сами делают свою историю, но делают ее не по воле случая. Этими словами Маркс указал революционному рабочему классу на объективные общественные условия его действия, на то исторически возможное, которым в любое время ограничено его стремление. Этим учением Маркс сделал так же возможным ориентировку в отношении действительных интересов, стремлений, путей и целей противников пролетариата, буржуазных классов и партий. Конечная цель и повседневная борьба пролетариата, программа и тактика социализма впервые поставлены Марксом на железный базис принципа научного познания, а всему движению международного рабочего класса тем самым приданы твердость, мощь и постоянство, делающие его самым могучим, беспримерным во всей мировой истории массовым движением.

Но и создание организации первого отважного авангарда этого всемирно-исторического движения тоже бессмертная заслуга Маркса и Энгельса. Образованием Интернационала они к обилию своих теоретических учений, предназначенных для пролетариата, прибавили еще и блестящий практический образец, по которому эксплуатируемые могли научиться сражаться против целого мира, постоянно устремляя свой взор на неотвратимую конечную цель и после каждого внешнего поражения собирая новые силы для дальнейших битв — вплоть до окончательной, решающей победы.

Если Маркс и Энгельс объединили под знаменем научного социализма пролетариев всех стран, то для германского рабочего класса это знамя как знак сбора всех его сил для решительного политического действия вынес вперед Лассаль. Если Маркс оставил интернациональному пролетариату в качестве своего политического завещания принципы классовой борьбы, то Лассаль сначала политически отделил немецкий пролетариат как класс от буржуазного общества и организовал его на революционную борьбу. И если Маркс словами, что люди делают историю сами, но делают ее не по своей доброй воле, положил конец «деланию» революции старого стиля, то Лассаль с противоположной интонацией, но с равным правом перенес упор на оплодотворяющую инициативу, пламенными словами проповедуя немецким рабочим: люди делают историю не по своей доброй воле, но они делают ее сами!

В этом году, когда в тридцатый раз отмечается день кончины Маркса и в пятидесятый — день рождения лассалевской агитации, германский рабочий класс имеет все основания с благодарностью почтить память трех своих великих учителей, историческое деяние которых неотделимо друг от друга.

Минувшие десятилетия бесконечно расширили поле нашей борьбы, в сотни раз умножили наши ряды, но и повысили наши задачи до гигантских размеров. Та капиталистическая зрелость, которую Маркс в 60-е годы изучил и описал на основе английских условий, оказалась беспомощным, лепечущим детством в сравнении с нынешним, охватывающим весь мир господством капитала и с отчаянной дерзостью его теперешней империалистической заключительной фазы. И последнее дыхание жизни капиталистического мира, буржуазный либерализм, из старческих рук которого 50 лет тому назад Лассаль вырвал скипетр руководства рабочим классом, оказывается своего рода пышущим силой титаном по сравнению с его нынешним разлагающимся трупом. Теоретическим и политическим учениям корифеев научного социализма ход исторического развития выдал по всем статьям блестящее свидетельство. И ныне посреди кровавого горячечного бреда и конвульсий вооруженного до зубов, человекоубийственного империализма все зримее приближается тот час, когда суждено будет сбыться заключительным словам Марксова «Капитала»:

«Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем растет и возмущение рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого процесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».[50]

Поэтому сегодня нам более, чем прежде, необходимо связать на практике то, что наши наставники оставили нам в качестве своего самого ценного наследия: теоретическую глубину, чтобы твердым рулем принципа направлять нашу повседневную энергию и решительную революционную энергию, чтобы время, навстречу которому мы идем, не нашло в нашем лице лишь мелких людишек.

Официозность теории*

I

Точно так же, как три года назад, когда развертывание движения за избирательное право в Пруссии^* выдвинуло в центр обсуждения лозунг массовой забастовки, Каутский и теперь поспешил «приглушающе» вмешаться[51] в оживленную дискуссию о массовой стачке, вызванную результатами выборов в прусский ландтаг^* и ходом кампании против военного бюджета^*.

Каутский снова чувствует себя призванным спасти партию от серьезных опасностей. Он предостерегает от «авантюр», «заговоров» и «интриг», он мечет гром и молнии против синдикализма, путчизма, бланкизма, «революционной гимнастики», против Мостов и Гассельманов^*, он изобличает «наших русских», которые-де враждебны всякой организации и усердно трудятся над тем, чтобы вызвать у масс отвращение к борьбе за парламентские права. Жаль лишь, что об этом плоде буйной фантазии можно сказать то же, что и о лошади Роланда:

Очень красива была та кобыла,
Да жаль, что издохла она.

Все опасности, против которых ополчился Каутский, не что иное, как ветряные мельницы, созданные