усыпляет и отравляет сознание европейских рабочих социал-демократия? Она говорит им: мы — раздробленная, изрезанная Версальским миром Европа — не можем жить без Америки. А европейская коммунистическая партия скажет: лжете, — сможем, если захотим. Мы не обязаны быть раздробленной Европой. Мы можем стать объединенной Европой. Именно революционный пролетариат может объединить Европу, превратить ее в пролетарские Соединенные Штаты Европы. (Аплодисменты.) Америка могущественна. Против английского островка, опирающегося на колонии во всем мире, Америка могущественна. А мы говорим: против объединенной пролетарско-крестьянской Европы, связанной с нами в единый Советский Союз, Америка будет бессильна. (Аплодисменты.)
Американский капитал это чувствует. Нет более принципиального и заклятого врага большевизма, как американский капитал. Юз, его политика, это не случайная причуда, это не каприз, это есть выражение воли наиболее концентрированного капитала, который сейчас вступает в эпоху открытой борьбы за свое мировое самодержавие. Он наталкивается на нас уже потому, что через Тихий океан ведут пути к Китаю и Сибири. Мысль о колонизации Сибири есть одна из самых увлекательных мыслей американского империализма. Но там стоит страж. У нас — монополия внешней торговли. У нас социалистические основы хозяйственной политики. Это есть первое препятствие к самодержавию и единодержавию американского капитала. И даже когда американский капитал с лозунгом открытых дверей проникает в Китай, — а он туда проникает, — он находит там в народных массах не религию американизма, а переведенную на китайский язык политическую программу большевизма. (Аплодисменты.) Не Вильсон, не Гардинг и не Кулидж, не Морган и не Рокфеллер, не эти имена повторяются китайскими кули, китайскими крестьянами. Имя Ленина (аплодисменты) повторяется с восторгом не только в Китае, но и на всем Востоке. Подорвать Англию Соединенные Штаты могут только лозунгами освобождения народов. В их устах это — политика лицемерия, как и их политика пацифизма в Европе. Но на Востоке наряду с американским консулом, с американским купцом и профессором, с американским газетчиком есть борцы, революционеры, которые сумели перевести на свой язык освободительную программу большевизма. Империалистский американизм везде и всюду, в Европе и в Азии, сталкивается с революционным большевизмом. Это, товарищи, два начала новой истории.
Я вспоминаю, как в 1919 г., в разговоре с Владимиром Ильичем по поводу приезда Вильсона в Европу, когда вся пресса буржуазная полна была, с одной стороны, имени Вильсона, а с другой стороны, имени Ленина, я шутя сказал: '
Американский враг этот куда более централизованный и могущественный, чем разрозненные европейские враги, но в концентрации наша сила, а враг концентрирует рабочих Европы. Воссоздание II Интернационала есть только временный и внешний признак того, что пролетариат Европы вынуждается чувствовать себя и бороться не в национальных рамках, а в континентальных. А чем более широкие рабочие массы охватывает потребность сопротивления, чем шире база отпора, тем неизбежно революционнее идеи, которые получают перевес. А чем более революционны идеи, охватывающие массы, тем благоприятнее почва для большевизма. Каждый успех американизма, поскольку американизм будет иметь успех, будет тем самым означать централизацию почвы для роста большевизма — в более сосредоточенной, в более революционной форме, в более гигантском масштабе. Будущее за нами!
Так как я говорю на собрании, которое созвано обществом друзей физико-математического факультета, то позвольте, товарищи, после того как я дал революционно-марксистскую критику американизма, сказать, что мы этим вовсе не хотим осудить американизм огульно, что мы зарекаемся учиться у американцев и у американизма тому, чему у них можно и должно учиться. Техники американцев и их трудовой сноровки нам нехватает. Предпосылка техники — наука: естествознание, физика, математика. Вот по этой линии приблизиться к американцам нам нужно до зарезу. По-американски подковать большевизм — вот наша задача, — технически подковаться американскими гвоздями. Сейчас, когда мы еще плохо подкованы, мы все же устояли. Дальше, однако, борьба может принять более грозные размеры. Но нам подковаться по-американски легче, чем американскому капиталу взять Европу и весь мир на паек. Если нам подковаться еще физикой, математикой, техникой, если нам американизировать нашу еще слабую социалистическую промышленность, то мы сможем с удесятеренной уверенностью сказать, что будущее полностью и окончательно за нами. Американизированный большевизм победит и раздавит империалистский американизм. (Аплодисменты).
Европа и Америка
Два полюса рабочего движения
Завершенный тип соглашательства
Товарищи, современное мировое рабочее движение имеет два полюса, которые с небывалой в истории отчетливостью определяют собой две основные тенденции в мировом рабочем классе. Один полюс, революционный, проходит у нас; другой, соглашательский, в Соединенных Штатах Северной Америки. Американское рабочее движение за последние 2–3 года дает совершенно небывалые ранее по своей законченности формы и методы реформизма, т.-е. политики компромисса с буржуазией.
Мы видали политику классового соглашательства в прошлом, видали ее глазами истории и видали ее своими собственными глазами. Мы считали, — и в прошлом это было правильно, — что наиболее завершенный оппортунизм в предвоенную эпоху дала Англия, выработавшая законченный тип старого консервативного английского тред-юнионизма. А сейчас приходится сказать, что английский тред-юнионизм классической эпохи, т.-е. второй половины XIX столетия, относится к нынешнему американскому оппортунизму так, как кустарь относится к американской фабрике. В Соединенных Штатах мы имеем сейчас широкое движение так называемых 'компанейских юнионов', т.-е. организаций, которые, в противовес тред-юнионам, объединяют в своих руках не только рабочих, но и предпринимателей, точнее представителей тех и других. Иными словами: явление, которое имело место в эпоху цеховой организации производства, а потом отмерло, ныне в наиболее могущественной стране капитала приняло совершенно новые, небывалые формы. Кажется, Рокфеллер был инициатором этого движения еще до войны. Но только за последнее время, в сущности с 23 года, это движение охватило величайшие северо-американские концерны. Американская Федерация Труда, официальная профессиональная организация рабочей аристократии, с теми или другими оговорками примкнула к этому движению, которое означает уже полное и окончательное признание тождества интересов труда и капитала и, следовательно, отрицание необходимости самостоятельных классовых организаций пролетариата, хотя бы для борьбы за ближайшие задачи.
Наряду с этим в Соединенных Штатах наблюдается сейчас развитие рабочих сберегательных банков и обществ страхования, где представители труда и представители капитала заседают бок о бок. Незачем говорить, что представление об американской заработной плате, как о плате, обеспечивающей высокое довольство, крайне преувеличено; но во всяком случае эта плата позволяет рабочим верхам известное «сбережение». И вот капитал улавливает это накопление через сберегательные рабочие банки и пускает его в предприятия той же отрасли промышленности, где рабочие накапливают, урывая из своей платы. Таким путем капитал заодно увеличивает свои оборотные средства и, главное, заинтересовывает рабочих в
