35
— Хорошо, мистер Базби, — сказал я, чувствуя, как заражаюсь тревогой от голоса в трубке. — Скоро приеду.
— Да уж, поторопитесь! Не нравится мне эта корова, совсем не нравится. Глаза провалились, кряхтит, а на сено и не смотрит. Того гляди сдохнет. Так не тяните!
Слушая эти агрессивные требования, я словно увидел, как рыжий великан, выпучив глаза, орет в трубку. Все симптомы он уже перечислил раз десять в надежде, что даже такой тупица, как я, что-то поймет. Мистер Базби был человек неплохой, но темперамент у него соответствовал огненной шевелюре, и всегда казалось, что он балансирует на грани паники. Да, мне следовало поторопиться.
Я поглядел на список вызовов, потом на часы. Девять утра, и ничего по-настоящему срочного. Начну с мистера Базби. Пусть успокоится.
Я схватил свой чемоданчик и зарысил к входной двери. На крыльце стояла молоденькая миссис Гардинер, держа под мышкой своего терьера. Лицо у нее было очень расстроенное.
— А, мистер Хэрриот! Я как раз собиралась позвонить в дверь. С Уильямом что-то произошло. Утром он выбежал из дома, перепрыгнул садовую калитку и теперь не может ступить на левую ногу.
Я криво улыбнулся.
— Хорошо. Давайте его посмотрю.
Мы направились в приемную, где я положил песика на стол. Едва ощупав ногу, я обнаружил перелом лучевой и локтевой костей.
— К сожалению, он сломал ногу.
— Боже мой! Какой ужас! — воскликнула молодая хозяйка.
— Не волнуйтесь. — Я старался говорить бодрым тоном. — Перелом простой, да к тому же нога передняя, что облегчает дело. Скоро он будет совсем молодцом.
Уильям, испуганно дрожа, держа на весу болтающуюся лапу, глядел на меня с немой мольбой. Он надеялся, что кто-нибудь ему поможет. И незамедлительно.
— Он сегодня завтракал? — спросил я, доставая из шкафа гипсовые бинты.
— Нет. Совсем ничего не ел.
— Отлично. Значит, его можно сразу анестезировать. — Пока я набирал в шприц нембутал, меня осенило, что я попал в одно из тех положений, которые награждают ветеринаров язвой желудка. Мистеру Базби придется подождать. Я без труда представил, как он сердито расхаживает по двору и осыпает меня бранью.
После инъекции нембутала Уильям мирно уснул, а я замочил бинты в теплой воде. Миссис Гардинер держала мохнатую ногу, я тщательно накладывал повязку. Обычно приятно наблюдать, как бинт затвердевает в прочную твердую опору, и думать, что, проснувшись, песик не будет чувствовать боли и сможет пользоваться ногой. Но на этот раз я только тоскливо ощущал бег времени.
Я постучал по бинту. Гипс затвердел, как камень.
— Отлично. — Я снял спящего песика со стола. — Так ему придется ходить по меньшей мере месяц, а тогда снова приведите его сюда. Если вас что-нибудь встревожит, позвоните, но уверен, все будет хорошо.
Я положил Уильяма на заднее сиденье машины его хозяйки и посмотрел на часы. Без четверти десять! Я во второй раз схватил чемоданчик и отправился в путь.
До фермы Базби я добрался только через полчаса трудной езды по узким, зажатым между каменными стенками проселкам и еще издали увидел, что фермер стоит на булыжном дворе, уперев руки в бока и широко расставив ноги — весьма грозная фигура на фоне приземистых служб и темных от папоротника склонов холма позади них. Выйдя из машины, я убедился, что выглядит мистер Базби именно так, как рисовалось моему воображению. Глаза его сверкали мрачным огнем, выбившиеся из-под кепки рыжие пряди словно дыбились от ярости.
— Где вас черт носил? — загремел он. — Вы сказали, что выезжаете?
— Да, я знаю, но перед уходом пришлось заняться собакой.
Мне почудилось, что мистер Базби вот-вот взорвется, как паровой котел.
— Собакой! Паршивой собакой! Моя корова поважнее какого-то шелудивого пса!
— Но я обязан был ему помочь. Перелом ноги.
— Плевать я хотел, что у него там! Моя корова — это мой хлеб. Падет она, мне туго придется. Это вам не комнатная собачонка, балованный задохлик!
— Вовсе не комнатная собачонка, мистер Базби, а бойкий маленький терьер. И хозяйка очень к нему привязана.
— Привязана, привязана… Подумаешь! Карман-то у нее как набит, так и набит. И обходится он ей в сущие гроши.
Обходится он ей в душевные силы, в кусочек сердца, хотел я сказать, а потом объяснить, какую важную роль играют четвероногие друзья в человеческой жизни, но ноги мистера Базби начали дергаться и приплясывать на булыжнике. Мне еще не приходилось видеть, как человек корчится от гнева, но я не горел желанием исправить это упущение и отправился в коровник.
К большому моему облегчению, коровий недуг свелся к не слишком серьезному переполнению рубца. Тут же выяснилось, что поутру корова забрела в сарай и украдкой полакомилась турнепсом. Но все время, пока я осматривал ее и делал инъекцию, фермер, держа ей хвост, бурчал как заведенный.
— Ферма-то у меня с лоскуток, а по-вашему — коровой больше, коровой меньше… Откуда я возьму деньги, чтобы другую купить, а? Концы с концами сводить на маленькой ферме в холмах — это не шутка, вот что я вам скажу! Вы даже понятия не имеете. Собаки… чертовы собаки… твари комнатные… а это мой хлеб… да вам-то что…
Да, в первую очередь я коровий доктор, и свой хлеб я зарабатываю, главным образом обслуживая фермеров в холмах, и считаю их солью земли, но у меня достало выдержки промолчать.
Заехав на следующий день, я убедился, что корова совершенно оправилась, но мистер Базби все так же хмурился. Он меня не простил.
Несколько недель спустя, едва я вышел из дома, чтобы отправиться по утренним вызовам, меня вдруг окликнула Хелен:
— Джим! Только что позвонили. Везут собаку — она визжит от боли. Фамилии я не разобрала. Он сразу положил трубку.
Я потер подбородок. В те дни мы занимались почти исключительно крупными животными, и приемных часов у нас не было. И уж конечно, не утром!
— Кто бы он ни был, пусть подождет, — сказал я. — У Рода Туэйта вол истекает кровью. Обломил рог. Тут всякая минута дорога.
Необходимость быть сразу в двух местах — обычная ситуация в нашей профессии. Стараясь не думать о собаке, я гнал машину в холмы.
У бычка был сорван роговой чехол, и вверх на три-четыре фута бил алый фонтанчик крови, орошая все вокруг. И мы с мистером Туэйтом получили свою порцию, стараясь удержать вола на месте, пока я обрабатывал роговой отросток сульфамидным препаратом, накладывал толстый слой ваты и восьмеркой прибинтовывал ее к другому рогу. На все это ушло порядком времени, а потом еще надо было вымыться и почиститься, так что прошло больше часа, прежде чем я, с сожалением отказавшись от чашечки чая, которую предложила миссис Туэйт, поспешил назад в Дарроуби.
Я пробежал коридор Скелдейл-Хауса, толкнул дверь приемной и замер на пороге. Мистер Базби! Он сидел в дальнем углу, держа на коленях маленького корги, и встретил он меня тем же взглядом, как в тот раз, когда я приезжал к его корове.
— Где вас черт носил? — рявкнул он. (И слова те же самые!) — Я сижу тут уже распроклятый час! И я ведь предупредил, что еду.
