провозглашало автономию иракских курдов.
После свержения режима Саддама Хусейна курды, составляющие около 20 процентов населения Ирака (4–5 млн человек), добились очень многого. Собственные вооруженные отряды – пешмерга, полиция, таможня, 18 процентов всех доходов от экспорта нефти, полное отсутствие в Иракском Курдистане чиновников из центра, играющих сколько-нибудь влиятельную роль, и наряду с этим сильные позиции в центральной власти: пост президента Ирака, вице-премьера, министров иностранных дел, планирования, промышленности, жилищного строительства и реконструкции, водных ресурсов, по делам окружающей среды, вице-спикера парламента – такова общая картина.
Некоторые характеризуют КР как государство в государстве. Действительно, в КР свой президент, правительство, парламент. Но я бы сделал другой вывод: осуществились идеи Муллы Мустафы Барзани, сражавшегося, как он мне говорил, за настоящую автономию курдов и их влияние – тоже в реальности – на политику Багдада. Однако возникает вопрос – он все время прокручивается в головах политиков, журналистов, политологов, следящих за обстановкой на севере Ирака: не продвигается ли таким путем дело к созданию самостоятельного курдского государства? Я этот вопрос задал Масуду Барзани – президенту КР, и другим курдским руководителям. Ответ ныне, по сути, был таким же, как тот, который в конце 60-х годов дал его отец Барзани: наша задача добиться самоопределения курдов, не выходя из Ирака. Мотивация такого решения была тогда образно представлена в словах Барзани-старшего: «Меня палкой не выгонишь из Ирака. Разве я не понимаю, что самостоятельное курдское государство будет сразу же иметь против себя объединившихся Ирак, Турцию, Иран и Сирию. Они не без причины будут опасаться, что созданное курдское государство подтолкнет к присоединению к нему проживающих в этих странах курдов».
Такие же аргументы высказывали мне и нынешние курдские руководители. При этом они ссылались также и на «свободу рук», полученную ныне в составе Ирака, особенно в экономическом плане. Как сказал мне председатель правительства КР Нечирван Барзани – и эту мысль подтвердил спикер парламента КР А. Муфти, – с Багдадом нужно в экономическом плане согласовывать лишь контракты с компаниями в области добычи нефти и газа в районе, а все остальное решается на месте. Подтверждением этих слов служит наплыв иностранных компаний в КР – их привлекает стабильность, безопасность в районе и, естественно, финансовые возможности местных властей в сочетании с прогнозами пока еще не подтвержденных, но вполне вероятных больших природных богатств Иракского Курдистана.
У иракских курдов установились хорошие отношения с США. Это, пожалуй, единственный район в Ираке, население которого не требует вывода оккупационных войск. Но насколько безоблачными будут эти отношения в будущем? Тем более что далеко не застраховано развитие отношений Эрбиля с Багдадом. Не хочу предрекать худшее, но многое может измениться, особенно при окончательном определении границ Курдистанского района Ирака. Так, в середине 2008 года обстановка накалилась, когда премьер аль-Малики потребовал, чтобы отряды курдов покинули север провинции Диала, город Ханакин. Население этой части провинции в основном курдское. Дело чуть ли не дошло до столкновений иракской армии с пешмерга.
Основные противоречия могут развернуться в связи с районом и городом Киркук. Курды фактически контролируют сейчас этот город и прилегающие к нему богатейшие нефтяные территории. Подтвержденные запасы нефти Киркукского района составляют 10 млрд баррелей. По идее, согласно конституции Ирака, должен состояться референдум, призванный решить статус Киркука и его района, на который не без исторических причин претендуют курды. В Эрбиле мне передали ксерокопию карты времен Османской империи, на которой Киркук и его район однозначно отнесены к «вилайету, населенному курдами». Но арабское большинство населения Ирака против присоединения Киркука к курдской автономии. При Саддаме Хусейне из района Киркука были насильственно переселены на юг Ирака десятки тысяч курдских семей – в настоящее время многие из них вернулись.
На Киркук претендуют и проживающие на севере Ирака туркманы. В 1995 году был основан Иракский туркманский фронт. После падения режима Саддама Хусейна фронт начал требовать создания автономии в тех районах, где проживают туркманы. Претензии были предъявлены и на Киркук. Выступая на конференции в Нью-Йорке 29 июля 2007 года, председатель фронта Садэддин Эргеч прямо заявил, что борьба фронта имеет своей целью превратить Киркук в столицу иракских туркман или добиться особого статуса для этой провинции.
Категорически против присоединения в Киркука к КР Турция, получающая из этого района более 400 тысяч баррелей нефти ежедневно. Турецко-курдские отношения желают много лучшего не только из-за территориальных споров, особенно вокруг Киркука. В горах Северного Ирака базируются боевики созданной турецкими курдами Рабочей партии Курдистана (РПК), требующей создания в Турции курдской автономии. Вооруженные столкновения турецкой армии с боевиками РПК в 2008 году были перенесены с территории Турции на приграничную часть Северного Ирака, куда перебазировались курдские боевики. Периодические бомбардировки, сухопутные вылазки турецкой армии создают напряженность между Эрбилем и Анкарой. Представляется, что не лучшая политика США в этой ситуации – фактическое согласие на такие действия своего союзника по НАТО Турции, и даже более того – передача турецкой армии разведывательных данных о местах скопления боевиков РПК. Из бесед с курдскими руководителями в Эрбиле я вынес убеждение в их желании мирного разрешения возникшей напряженности с Турцией, в хороших отношениях с которой явно заинтересованы иракские курды, в том числе по экономическим соображениям. Однако добиться договоренности с Турцией пока не удается.
Представитель Генерального секретаря ООН Стефан де Мистура справедливо назвал вопрос административной принадлежности курдских земель способным породить длительный очаг вооруженных конфронтаций в Ираке. США, которые оказывают самое непосредственное влияние на развитие обстановки в Ираке и вокруг него, как мне представляется, слабо учитывают это немаловажное обстоятельство.
Что касается внутриполитической ситуации в Курдистанском районе Ирака, то в настоящее время она вполне стабильная. Нужно надеяться, что окончательно в прошлое ушли соперничество между семьей Барзани и Талабани и борьба между двумя ведущими курдскими партиями – Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), неоднократно порождавшие вооруженные столкновения и приведшие к существованию двух курдских правительств – в Эрбиле и Сулеймании. Масуд Барзани договорился с Джалялем Талабани о разделе функций: второй стал президентом Ирака, а первый возглавил Курдскую автономию в Ираке, которая ныне предстает в виде объединения двух провинций – Эрбиля и Сулеймании.
В Иракском Курдистане образовывается сплав традиционных и молодых лидеров. Некоторые западные политики предрекают усиление разногласий между ними. Навряд ли это выльется в откровенное соперничество. Лидером молодых считают, не без оснований, премьер-министра регионального правительства Курдистана Нечирвана Барзани – внука Муллы Мустафы Барзани и сына умершего в 1987 году Идриса. Я хорошо был знаком с Идрисом, который всегда выступал в паре со своим младшим братом (но от разных матерей) Масудом. Во время моей встречи с президентом Масудом Барзани 10 мая 2008 года он сказал, что смерть Идриса для него была даже большим горем, чем смерть отца. Нечирван женат на дочери своего дяди – Масуда. В этом отношении намек со стороны западных экспертов на разные «кланы» Барзани, как представляется, далек от действительности. Конечно, это люди разных поколений даже по внешнему виду. Не расстающийся с традиционным одеянием племени барзан президент Масуд и с иголочки одетый в европейский костюм, с отлично подобранным галстуком премьер-министр Нечирван. Знакомство и беседы с этим незашоренным политиком, признающим ошибки, которые привели к ряду поражений курдского освободительного движения, верящим в возможность построения безусловно светского (курды вообще не очень религиозны), демократического общества в КР, оставили большое впечатление.
Встреча с другим представителем власти новой формации, руководителем Национального агентства безопасности и разведки сыном Масуда Барзани Масруром, подтвердила позитивный настрой молодых лидеров. Очень важно, что они прошли не только через участие в вооруженных отрядах пешмерга, но и учебу в университетах. Очевидно, эти люди – будущее Иракского Курдистана. Причем, мне кажется, переход к этому будущему обойдется без серьезных конфликтов.
Еще раз прочувствовал, находясь на севере Ирака, насколько, несмотря на приверженность курса стратегического партнерства с США, сохраняется в незыблемости добрая, дружеская предрасположенность курдов к России. Власти КР говорят о своей готовности широко открыть двери для российского предпринимательства, к сожалению, практически не представленного в курдской автономии. На севере Ирака проживают еще десятки советских женщин – многие из них вдовы, в свое время выехавшие из
