Он сидел неподвижно.
– Кто-то сказал мне, что вы покупаете продукты у Константина вот уже десять лет. Так что же получается, вы ведете дела с четырнадцати?
Она кивнула.
– Я ездила туда с дядей Клетесом перед уроками. Потом помогала ему открыться, а когда заканчивались занятия в школе, снова возвращалась к делам. После окончания школы я полностью взяла на себя закупки.
– Не верю, – пробормотал он.
– Почему? – Она в удивлении расширила глаза. – У меня это получается гораздо лучше, чем у дяди. Он прекрасно умеет оформлять витрины и замечательно ведет дела в самом магазине, но он раздражал продавцов, потому что… – она резко замолчала.
– …беседует с овощами, – закончил за нее Райнер.
Она почувствовала, что краснеет.
– Не смейте язвить над моим дядей, – предупредила она, – я его очень люблю. Если бы не его… Привязанность к овощам, мы бы так не преуспели.
Райнер покачал головой.
– Я не согласен. Но не стану спорить. – Он с любопытством посмотрел на нее. – Где вы берете время на личную жизнь?
– Ухитряюсь.
– Вот как! Не сочиняйте. Я ведь сам в этом бизнесе, не забыли? И мне известно, сколько он отбирает времени. – Она хотела было возразить, но он приложил палец к ее губам. – Прежде скажу я. Мне удается выкроить время на личную жизнь только потому, что у меня есть помощь. Заметная помощь.
Она все-таки заговорила – прямо из-под его указательного пальца, борясь с искушением вцепиться в него зубами.
– А у меня есть дядя Клетес.
– Точно. – Он разглядывал ее в задумчивости. – Если когда-нибудь на свете и существовала девица, которую нужно спасать, то она передо мной. Не стоит ли мне примчаться на белом коне и вызволить вас?
– Нет, – жестко сказала она. – Я не Золушка, и работа в магазине вовсе не представляется мне столь уж изнурительной. Если бы это было так, я бы ее бросила. Очень любезно с вашей стороны, но я не купилась.
– А я и не торговался. «Рог изобилия» процветает по одной и только одной причине. И эта причина – не ваш дядя. Что же до вас… – Он насмешливо улыбнулся. – Может быть, вам стоит узнать, чего вы лишаетесь, прежде чем дадите окончательный отказ.
– А может быть, и не стоит. – А может быть, она и не возражала бы, прояви он настойчивость.
Он ее проявил.
Очень медленно он потянулся к ней, пальцы скользнули в темные кудри, нежно приподняли голову. Он склонился над ней, закрывая от ее глаз залитое дождем ветровое стекло, закрывая бледно-серый утренний свет, закрывая собой все образы, звуки, мысли. И поцеловал ее.
Прикосновение его рта было бесконечно нежным, губы, едва касаясь, скользили по ее губам, приглашая и добиваясь ответа. Почувствовав его сдержанность, она подумала, что он догадался о ее неопытности. Пусть так. Она всегда была способной ученицей, а он, судя по всему, искусным учителем. Из любопытства она позволила своим губам приоткрыться в ответ.
Она так и не поняла, когда все в ней изменилось. Мгновение назад в его объятиях она наслаждалась легким касанием его губ, а уже в следующее мгновение отчаянно жаждала его поцелуя. Страсть охватила ее со скоростью лесного пожара. Она слышала, как бьются в такт их сердца, и острое желание начинало подниматься в ней, затуманивая сознание. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного от поцелуя. Никогда раньше она так не жаждала его.
Самообладание растаяло, как сахар в воде, она задрожала, и тихий стон сорвался с ее губ, прошелестев по его теплым губам. И вдруг поняла, что совершила тактический промах. Глупо позволять Райнеру учить ее чему-либо, если для этого им нужно касаться друг друга. Касаться его было ошибкой – нет, катастрофой!
Джордан вывернулась из его объятий, отпрянула назад и прижалась спиной к дверце, не отводя от него широко раскрытых глаз.
– Чудесно, правда? – спросил он с ленивой улыбкой.
– Да уж. Точно. – Она прочистила горло. – Чудесно.
– Нам нужно будет заниматься этим почаще, – промурлыкал он. – Все эти овощи и фрукты просто бледнеют от зависти при сравнении с тобой.
Она задрала вверх подбородок.
– Если ты так считаешь…
– Я так считаю. – Он придвинулся, пронизывая ее насквозь ярко-зеленым взглядом. – Дорогая, я могу хоть целый день жевать острый перец – и не ощутить ничего похожего на жар твоего поцелуя. Бьюсь об заклад на что угодно – ты испытала то же самое.
Она мгновение размышляла.
– Что дальше?
