уменьшением освещенности мир просто становился серым и снижалась дальность наблюдения.
В очередной раз пройдя по периметру, я трепался ни о чем с остальными часовыми.
Взрослым из нас был только Седрик А'Тулл, двоюродный брат хевдинга. Остальные тоже малолетки, Хрольв и Хаген. Да и Седрик недалеко от нас ушел. На один поход, три года назад.
Чередуя с поочередными обходами, мы обсудили — местных девушек, кортборгских вдов, к которым, по слухам, ныряла местная молодежь, сравнили физиологию дам различных рас и видов, обсудили достоинства и недостатки вооружения. Меня пропесочили за надетую в караул под кольчугу бригантину. Доказывали, что это изрядно снизит мою маневренность. Не впечатлил их и малхус, казался слишком уродлив и неудобен.
Достоинства моего Кровавого Змея, таскаемого по-прежнему за спиной, признали, но решили что более широкий длинный рубящий клинок все равно лучше. Типа того, что мне достался после дуэли.
Уже под утро Седрик отослал пройтись парней, была их очередь, проверить наших соколов по башням, чтоб не спали, а глядели да слушали по сторонам. Мы с ним говорили об Эрике, поглядывая в бойницы.
Парни не возвращались. Начинало светать, поднимался туман. В поселке периодически гавкали и выли псы. Некоторые разбрехались как раз неподалеку.
— Что-то собаки пол ночи лают. У суки какой течка, что ли. Где парни?
Седрик выглянул в левый дверной проем. Глухой удар. Его тело с торчащей из глазницы рукоятью кинжала всем ростом плашмя рухнуло на пол. Вытащить малхус я не успел. Помешал застегнутый ремень на застежке. Появившаяся на месте Седрика фигура в черном молча нажала на спуск арбалета. Удар в грудь отбросил на стену. Я закричал что есть силы, расстегивая пряжку ремня, не дающую вытащить меч, одновременно пытаясь встать. Вторая фигура, появившаяся из другой двери, выстрелила мне в лицо. Удар болта ниже правого глаза развернул голову, рванув ее назад. Я опять завалился, на этот раз набок. И даже запомнил затоптанные плахи пола, пока они не вышибли из меня сознание.
Глава 5
Очнулся окончательно я от удара брошенного на меня чего-то тяжелого, лежа головой в луже крови, раной вниз. К счастью, не застонал, несмотря на тупую боль под уже заплывшим опухолью глазом, до правого уха включительно. Открывшиеся глаза пришлось прикрыть сразу, как вспомнил, по какому поводу улегся мордой лица в пол. К счастью, ничего никто не заметил. Кроме лица болело в груди.
Я находился головой в углу башни, лежа ничком под бойницей. Объемная и тяжелая туша оказалась телом Седрика, оттащенным от двери и брошенного на меня.
В башне было полно народу. Человек или эльфов, по крайней мере, восемь. А количество все увеличивалось. Судя по шорохам, сопению и разговору позади, количество увеличивали, затаскивая или забираясь по веревкам через бойницы. На улице стало светлее.
Шума в поселке пока не было, отчего заключил, что мой тревожный вопль никого не заинтересовал.
Приоткрыв левый глаз, оценил обстановку, рассмотрел нападавших. К ним, кстати, присоединились лазутчики из бойниц и те кто их вытаскивал. Получилось около двенадцати человек. Точнее, все-таки эльфов. Залезшие через бойницы личности переодевались в доспехи, демонстрируя такие же уши, как и у меня, суетливо разбирали затащенные отдельно узлы с оружием и доспехами.
Хорошего в этом было очень мало. Эльфийские походники ходили в Оркланд не за добычей. За кровью. Непонятно по каким причинам, нелогична такая кровожадность, мы противник не самый безопасный. Но об это можно подумать позднее.
Выходящие в поселок бойницы башни были уже закрыты деревянными щитами изнутри, как и двери башни. Сквозь щели эльфы следили за поселком. Весь легкий свет шел из внешних бойниц. Эльфы шепотом переговаривались между собой.
Из находившихся в башне две фигуры были смутно знакомы. Те самые Эльфы в Черном. Черное оказалось некими панцирями из явно жесткой кожи, с нашитыми тоже черными поблескивающими пластинами. На головах глубокие черные шлемы, по форме похожие на всем известный немецкий «Фриц», только с круглым куполом.
Остальные принарядились в основном в кольчуги разных оттенков, часть в бахтерцах и колонтарях. Хотя была троица поблескивающих серебряной гравировкой чешуйчатых панцирей. Открытые шлемы разных размеров и видов. У большинства луки, кроме черных и трех типов в панцирях. Черные поглаживали знакомые арбалеты. Чешуйчатые джентльмены метательного оружия не имели вообще как и пара кольчужников. Длинные мечи, пара-тройка топоров, разнообразные кинжалы. У панцирников еще щиты. У большинства остальных нет.
С черными совещался некий весьма внушительный по габаритам мужчина в чешуе и таком же, как у них, шлеме, только более светлом.
О чем говорили, не понял. Довольно красивый мелодичный язык. Но чего-то ждали.
Мысли встать и показать «Маман де Кузьма» всем присутствующим благополучно избежал. Махом восполнят недостаток железа в организме, «маман» даже сказать не успею, не то что встать и порубить их всех в капусту. А кричать тоже бесполезно, если при открытых проемах никто не услышал. Да и порубить их, судя по всему, не так просто. Особенно упомянутого мужика. С его то ростом и габаритами.
Занялся прогнозированием действий. Как своих, так и противника. Больше пока ничего было сделать нельзя.
С дюжиной боевиков поселок им не взять. Можно взять в ножи спящих где-то в лесу, и то не очень много, если трезвые. Кто-то проснется или заорет под ножом. Но в поселке с его кучей живности, включая жителей да рабов, и незнакомых помещений в домах, втихую и дом взять крайне тяжело. Те же собаки не дадут. Они и не пытаются. Тем ни менее караул вырезали. Отсюда вывод. Это отнюдь не все, оставшиеся джентльмены так же скапливаются в оставшихся башнях. Судьба рабов-дозорных в башнях и пацанов понятна. Или как я лежат в башнях, или во рву. Отсюда вывод — будет полноценный штурм. Почему его нет в темноте? Еще только светает. Если врагов достаточно много, они и по темну вырежут если не две трети, то половину поселка, пока в оставшихся домах будут протирать глаза и разбирать оружие. Значит, их не так много, чтобы они не опасались сопротивления наших мужчин, женщин и желающих освобождения рабов в ночной сутолоке. Потерь боятся лишних от беспорядка.
Почему ждут рассвета? Вероятно, с ночным зрением у них не очень. Понятно, босс эльфов хочет реализовать преимущество в стрелках. Вон луки почти у всех, и колчанов по два. Как оптимально реализовать превосходство в дистанционном вооружении? Простреливая дворы и улицы с тына. Пресекается сообщение между домами, штурмовая группа из хорошо подготовленных боевиков берет их поодиночке. Численное преимущество жителей перестает играть значимую роль. И доспехи, в которые они успеют обрядиться, помогут как мертвому припарки. Особенно когда после зачистки части поселка начнут освобождаться стрелки. В нормальных условиях в домах хватает метательного оружия, как и достаточно мужчин, умеющих им пользоваться. Но сейчас не нормальные условия. Мужчин и боевых луков в поселке очень мало. Есть несколько трофейных арбалетов, и то не в каждом доме. Так что сбивать лучников с тына почти нечем.
Опять же, вероятно, длинноухим все это известно, именно поэтому не торопятся. Откуда? Но это пока не важно.
Что делать? Как раз по Достоевскому. Человек, пардон, орк я, или тварь дрожащая? Если тварь, то можно ждать, пока эльфы возьмутся за поселок. Будет не до одинокого раненого труса, спрыгнувшего в ров, даже с перепугу не сломав ноги. И убежавшего в лес. Ранен, чем не герой. Рассказать потом что погероичнее, воином станешь, в дружину попасть можно. Даже можно успокоить совесть, зарубив одного- двух эльфов, что перекроют луками центральную улицу. Даже врать не придется, что принял участие в обороне поселка. Заодно не получу стрелу, вылезая в бойницу.
Если я человек, он же орк, то я последний выживший из караула, обязанного умереть, но защитить поселок. По крайней мере, попытаться. Как говориться «Делай, что должен, и будь, что будет». Как раз
