тягаться, а вот если до драки дойдет, у меня шансов не будет – бегают ушастые куда быстрее.
– А не потонете? – говорю. – Тут же болото кругом!
– Эльфы, – Нуб становится в позу, – не тонут!
– И в огне не горят, – соглашаюсь. – Потому как на болотах ваших огонь нипочем не разведешь.
Нуб обиженно замолкает. Релли и господин Излон укоризненно смотрят на меня: почто, мол, мальчишку обижаешь? Становится стыдно, не так чтоб сильно, но тем не менее… Ну виноват я разве, что он шуток не понимает? Что, кстати, совсем для эльфов нетипично. Может, молодой еще просто, лет через сто начнут его юмору обучать, и станет Нуб таким же, как прочие его собратья, – веселым и смешливым.
– На плотах танцевать будут, – решает все же ответить эльф.
Мол, обижаться на этих смертных – себя не уважать. На обиженных вдобавок воду возят… а тут ее – целое нетронутое болото.
– Интересно, – говорю я, представляя себе эту картину.
Пожалуй, посмотреть стоит, зрелище то еще должно быть. Эх, погубит меня когда-нибудь любопытство, если его сначала самого не съедят.
– За посмотр денег не берут? – интересуюсь на всякий случай.
Эльф смотрит озадаченно: то ли забыл, что такое деньги, то ли и вовсе этого не знал.
– У Старейшин спрошу, – осторожно отвечает он.
Глава 12
Ворот и изгороди в эльфийском селении, разумеется, нет, а вот охрана имеется. Четыре амбала преграждают нам путь, причем каждый выше меня на две головы, а ведь выше меня в деревне только Рок, сын мельника, да Мельсиф. Про худосочных эльфов вообще молчу, двоих сложи, такого не получишь.
Стражи. Так их называют ушастые, и я как-то сомневаюсь, что они с эльфами в родстве, хоть бы и в самом отдаленном. Металлические доспехи, закрытые шлемы, на поясе мечи, один слева, другой, соответственно, справа. Кстати, оружие обнажить охрана не позаботилась, то ли поняли, что не враги перед ними, то ли вконец обленились.
Релли с восторгом разглядывает Стражей, господин Излон – с опаской. Стражи тоже не обделяют нас вниманием, прикидывают, представляем ли мы угрозу. Нехотя кивают и расступаются, давая дорогу. В самом деле, разве кто из нас может представлять опасность для эльфов? Разве что Медвежонок, тот вполне способен в одно лицо сожрать все запасы продуктов, обрекая и без того не вполне сытый народ на медленную голодную смерть.
– Приветствую, – старший из Стражей кивает мне как равному. На Медвежонка бросает беглый взгляд, зато парочку чародеев изучает внимательно. – Эти люди с тобой, Побратим?
– Со мной, – признаю очевидное.
– Ты за них отвечаешь, – предупреждает Страж. – Добро пожаловать в Священный лес, Побратим.
Молча киваю, прохожу мимо него. Нуб ускоряет шаг, бежит по деревянным мосткам к своему дому. Мостки эти – само по себе эльфийское чудо. Живые деревья неимоверной длины растут прямо в болоте, образуя своего рода дорожки. Интересно, как быстро до эльфов дошло, что тропинку по воде не протопчешь? Они ведь вообще-то народ неторопливый…
Уверенно поворачиваю налево, прохожу мимо островка твердой земли, служащего местным площадью. Островок этот, ясное дело, усеян цветами и причудливыми деревцами. Красиво, аж за душу берет. Клочок древнего Священного леса, невесть как переживший Огненный Потоп. Сердце сжимается при мысли, что весь Лес раньше таким был, тот самый, что нынче иначе, как Злым, не именуют. Такой красоты нигде не встречал, впрочем, я мало где побывать успел. А вот господин Излон…
Оборачиваюсь на мага, тот пялится на клочок земли, будто на святыню.
– Чудо какое! – негромко говорит Релли.
А я вдруг чувствую знакомый запах. Резко оборачиваюсь, лук сам прыгает в одну руку, стрела обнаруживается в другой.
Живоглот. Живой, настоящий, равнодушно смотрит на меня, как на совершенно несъедобный трухлявый пень. А рядом стоит Рив и с улыбкой наблюдает за всей нашей компанией.
И я улыбаюсь ему в ответ.
Три года, как я стал эльфам побратимом. Собственно, когда я вытаскивал Рива из трясины, мне даже в голову не пришло, чем это обернется. Ну кто бы мог подумать, что чумазый перепуганный эльф, так и норовящий выскользнуть из скользких от тины ладоней, – один из старейшин Священного леса?
Вообще-то эльфы и по трясине бегают легко. Тут фокус, чтобы не останавливаться и скорость не снижать сильно. А как ее не снизишь, когда с тобой болотный рукохват пообниматься решил от избытка чувств?
Потом уже, когда меня чествовали и называли героем, я скромно отнекивался. Какой, мол, из меня храбрец, всего-то и сделал, что веревку кинул. Конечно, я слукавил. Только самый что ни на есть герой рискнет спасать утопающего эльфа в обществе смущенного и виноватого рукохвата. Пока ушастый рядом, вреда он не причинит, но сам факт присутствия твари такой мощи рядом… нервирует до мокрых штанов.
И не каждого убедит бульканье утопающего, что тварь вреда не причинит. Так что похвалы-то заслужены были, другое дело, смущает меня прилюдное восхваление. Или приэльфное – разница невелика.
– Брат, – говорит Рив. Это прочим я Побратим или Охотник, а ему брат. Потому как так у эльфов уж заведено: если кому жизнь спас, становишься родней. Отцом, сыном или братом. Или, скажем, сестрой. Многие эльфы, кстати, считали, что Рив меня усыновит. Не угадали. Рив вообще личность непредсказуемая, даже для брата. Особенно для брата.
– Привет, – улыбаюсь я. – Вот, в гости зашел.
– И не один. – Кто сказал, что у эльфов морщин не бывает? Вот они, морщины, лучиками от глаз побежали, стоило ему улыбнуться. – Как зовут твоих спутников? Или все же друзей?
– Я еще не определился, – усмехаюсь в ответ. – Знаешь, как оно порой бывает? Был спутник, а потом оп – и другом отчего-то стал.
– Или наоборот, да? – весело подмигивает брат. – Был вроде бы друг, а потом оп – и спутница. Правда, это только с женщинами получается… Может, представишь нас друг другу?
Все эльфы такие. Нет, чтобы просто сказать: я, мол, Рив, а вот вы кто такие? Нет, не Рив, они-то ему не братья и не побратимы даже… Риверсаль Таннкредар Сумровиль… хм, это если они мои друзья, а вот если спутники – еще и Раннорель Оргедан… вот рожа хитрая, потому-то он сам и не представился, чтоб я сам выбрал, кто они мне. Ну хорошо…
– Светлейший князь и старейшина Священного леса, старший сын и наследник Владыки леса Вечного Риверсаль Таннкредар Сумровиль Раннорель Оргедан Бракемон Пертухай Заморлед – прошу любить и не жаловаться. Титул произносить полностью, с должным почтением…
Смотрю на своих спутников. Господин Излон беззвучно шевелит губами – запоминает. Медвежонок тоскливо смотрит на небо – чтоб это все заучить, у него половина жизни уйдет, и это еще в лучшем случае. А Релли… улыбается.
– Он ничего не перепутал? – вежливо спрашивает у эльфа. Тот заливисто хохочет.
– Почти ничего. Подумаешь, пару имен добавил… три последних, если быть точным. И титуловал, как послу, а не гостю полагается – мелочи какие. В общем, называйте меня Риверсаль, можно просто князь.
– Это у них принято, – соглашаюсь я. – Меня вот порой просто Охотник называют, и ничего, не обижаюсь.
– Просто князь, – повторяет Релли, в глазах смешинки. – А «господин» добавлять можно?
– Если вам от этого легче, – безропотно соглашается «просто князь». – Брат, может, ты представишь мне все же своих друзей или хотя бы спутников?
– Да у них у самих языки есть, – отмахиваюсь я беззаботно.
Звел милостивый, как давно я здесь не был! Как же здесь хорошо и спокойно! С другой стороны, если больше чем на три дня останешься, – скучно становится. Рив говорит, что в этом вся человеческая сущность, беспокойные мы, дескать, на месте нам не сидится.
– Излон, маг четвертой ступени. – Чародей представляется первым, как и положено.
