Дон того и гляди разрыдается, а нам сейчас только плачущего эльфа не хватало. Да какой из меня охотник, коли с каждым зверем обниматься начну? С голоду ведь подохну, меня ж мое ремесло только и кормит…
– Ладно, – говорю. – Отдохнули? Привал окончен. Нам бы засветло до безопасного места добраться.
Глава 17
До безопасного места добраться не успеваем. Совсем немного – пары часов не хватает, а по темноте чапать, нет уж, увольте. Места здесь такие, можно и ногу сломать, и наступить на что-нибудь не то. Тут уж никакой эльф не спасет, ложись и помирай.
Ночь в Злом лесу не столь опасна, как старики рассказывают. Уж я-то знаю, не раз ночевать доводилось вдали от безопасных мест, и ничего, до сих пор живой. Да, в темноте и впрямь выползает такое, что дневные твари безобидными медведями кажутся. Но ведь у тебя время есть подготовиться, обереги прочитать, охранный круг провести. Не всякая тварь через углем очерченную границу переступить сможет. Вдобавок костер отпугивает, хоть и горит, прямо скажем, не ярко и потухнуть норовит то и дело, но иных тварей отпугнет исправно, не любят здешние чудища живого огня.
Однако сушняка в любом лесу раздобыть можно, злой он там или добрый. Байки о том, что сухие ветки, опадая с деревьев, ползут себе жертву искать и кровь у нее злостно высасывают, – бабкины сказки. Точнее, дедкины, не иначе как старый Сурко постарался. В жизни ничего подобного не видел и, Звел даст, не увижу. И без того страшилок хватает.
Костер горит неохотно, но гаснуть вроде не собирается. Релли ставит котелок, готовит похлебку. Господин Излон книгу читает, старую такую, в кожаном переплете. Медвежонок тихо посапывает, этот всегда минутку для сна выкроит, даже в пасти бронетуши небось дрыхнуть будет.
Я проверяю снаряжение, накладываю наговоры на стрелы. Эльф бросает на меня короткий взгляд, исчезает в темноте и время спустя возвращается, одарив меня древками для стрел – не менее пары дюжин. Это он о лесе так заботится, чтоб я сам не наломал. Благодарственно киваю, делаю вид, что прицепляю к ним наконечники. Чтоб не обиделся. Завтра улучу момент, сам сработаю, стрела хозяйскую руку должна знать. Релли как раз заканчивает с ужином, дружно достаем плошки да ложки. Эльф, понятно, от трапезы отказывается и вновь исчезает в лесу. Не забыть бы защитную черту обновить, чтоб какая бяка ночью к огоньку погреться не зашла. Долго этот остроухий по темноте ходить собирается, хотел бы я знать?
Оказывается, совсем недолго. Возвращается, присаживается рядом.
– Дежурить будем? – спрашивает.
– А сам как полагаешь? – отвечаю вопросом.
– Думаю, лишним не будет, – серьезно говорит Дон. – Девчонка первая, маг следом, я третьим, ты, Охотник, за мной, а юнец перед рассветом. Идет?
Хмыкаю согласно. Мое время самое неудобное, но мне и не привыкать. Был бы другой какой эльф, подобрее, тот бы себе что потяжелее выбрал, остроухим со сном куда легче бороться. От Дона же этого не дождешься, да и Звел с ним, как-нибудь не сломаюсь.
Подкладываю суму под голову и тут же проваливаюсь в чуткий, тревожный сон. Мышь мимо не проскочит, комар не пролетит, бронетуша не пройдет. Просыпаюсь от неслабого пинка, недовольно бурчу, не желая отпускать блаженный сон. Проклятый эльф, по-человечески разбудить не мог? Впрочем, куда ему…
– Слышишь что-нибудь? – требовательно спрашивает Дон.
Еще бы не слышать, Медвежонок храпит так, что твари подходить боятся, думают, бронетуша дрыхнет. Или нет, не все боятся, вон кусты трещат подозрительно, кто-то шастает неподалеку. Оглядываюсь – свои на месте, спят без задних ног, значит, черту не потревожили.
– Дальше слушай, – требует Дон.
Да что он привязался, в самом деле? И тут до меня доходит, да так, что сон испуганной птицей спархивает прочь.
– Трещотки котгоблинов, – шепчу я и снова вслушиваюсь в далекий стрекот – может, ошибся-таки?
Нет, все верно, этот звук ни с чем не спутаешь, как есть – боевые трещотки. Вот же не было печали!
– Как раз там, где мы заночевать собирались, – не без злорадства замечает эльф.
Вот тебе и безопасное место! Все верно, твари туда не сунутся, а вот гоблины-котгоблины – очень даже запросто.
– Откуда они здесь? – удивленно спрашиваю. – В поход, что ли, собрались?
– Похоже на то, – соглашается Дон, собирается что-то добавить, но не успевает.
Бам! Ночная тишина внезапно взрывается. Бам– бам-БАМММ! Тру-ру-ру!
Со свистом выходит из груди воздух. Эльф стремительно бледнеет, показное высокомерие слезает с него, будто старая шкура с болотной гадюки.
– Гоблины, – хриплым, начисто лишенным даже намека на мелодичность голосом объявляет Дон.
Киваю согласно, вслушиваюсь в далекие (слава Звелу!) звуки. Гоблины. И котгоблины на тропе войны (тропа у них общая, разойтись ну никак не получится). А мы аккурат между ними. Вот это попали в сказку двумя ногами!
– Уходить надо, – шепчет Дон, нервно озираясь по сторонам, будто ожидает, что враги прямо сейчас из ближайшего куста выскочат.
– Не думаю, – спокойно отвечаю, а внутри все сжимается от страха. – Что те, что другие в темноте видят, а мы вот нет. Да и треску по темноте поднимем – глухой услышит. Нет, костер гасим – и до утра не высовываемся, а с первым светом уходим.
– Накроют, – безнадежно говорит Дон.
Но не спорит. Не подумайте чего, остроухий далеко не трус, просто в отличие от большинства болотных собратьев он не чужд ответственности. Потому в своем народе и слывет занудой и брюзгой. Брат поручил ему дело – сдохнет, а выполнит. Сперва выполнит, потом, может статься, и сдохнет. Уважаю гада.
– Поспи немного, – предлагает Дон, чем немало меня удивляет. – Завтра тебе все силы понадобятся, а я посторожу, нам много сна не нужно.
– Заснешь тут, – бурчу недовольно, но не спорю.
Расслабляю тело, закрываю глаза…ну, здравствуй, спокойный здоровый сон на лоне природы.
Вторично меня будят перед самым рассветом.
– Некоторых людей называют жаворонками, потому что рано встают, – говорю недовольно. – А других – совами, потому как ночью не спят. Ты же, по-моему, из породы голубей.
– Это еще почему? – любопытствует эльф.
– Любишь свысока на голову гадить, – поясняю я.
Против ожидания, эльф улыбается. Надо же, шутки понимать начинает!
– Поднимай остальных, не уйдем сейчас – накроют.
Это да, надо торопиться. Быстро бужу Релли, мага и Медвежонка, объясняю ситуацию. Доходит до них на удивление быстро, в действиях команды нет и следа суеты и неразберихи. Медвежонок ловко срезает огромный пласт дерна, под руководством Дона прикрывает место кострища. Эльф заставляет примятую траву подняться во всей своей красе – вряд ли кто теперь угадает, что здесь ночевала группа бродяг.
Во главе группы теперь я, а Дон идет замыкающим, заметая следы. Оба мага выглядят спокойными, разве что более собранны и сосредоточенны. Релли перехватывает мой взгляд, подмигивает в ответ.
– Гоблины с котгоблинами всяко не страшнее Злого леса, – говорит негромко. – Не волнуйся, Охотник, это горе – не беда.
Много она понимает! Злой лес – донельзя знакомый и довольно-таки предсказуемый. А что взбредет в голову зеленым и котомордым, сам Звел не сообразит. Но этого я говорить не буду, делать мне больше нечего, кроме как девку пугать.
– А то ж, – говорю. – Да мы этих вот не к утру помянутых в два счета в сапог запхнем. Где наша не пропадала!
Эльф иронически хмыкает, собираясь, кажется, напомнить, где именно наша пропадала. Но в последний момент передумывает. Я так полагаю, из-за нежелания перечислять все места несколько часов напролет.
