лаем. Дворняжка бросилась к Дрейгу, тот опустился на колено и вытянул руку. Эйан замер. Когда-нибудь его чокнутому братцу откусят пальцы.
Но не сегодня. Пес поступил точно так же, как и все собаки, которым Дрейг когда-либо протягивал руку. Сначала он прекратил гавкать, подозрительно покосился на людей, потом подошел и понюхал пальцы.
— Молодец, — вполголоса сказал Дрейг, потрепав зверя по лохматому загривку.
Наконец дверь дома открылась, и показались двое. Первый — старик Сенлик. Эйан не видел его два года и поразился перемене в его облике: голова уже совсем поседела, старику выглядел на все сто десять лет. Второй вышла Чара Ринг. Вдруг Эйану стало не по себе. Как она была красива! Рыжие волосы, обрезанные короче, чем у большинства ригантских женщин, только подчеркивали ее красоту. Мысли Эйана обратились не к совсем подобающей теме, но вскоре он заметил в ее руках длинноствольный пистолет. Сенлик тоже был вооружен. Неуместные мысли куда-то испарились.
Эйан обернулся к Дрейгу:
— Похоже, встречи с оркестром не предвидится. Дрейг подошел к воротам.
— Можете их не открывать, — сказал Сенлик. — Вам тут не рады.
— Ты засиделся на этом свете, старый осел, — огрызнулся Дрейг. — Будешь ко мне цепляться — убью на месте.
— Попробуй, — хладнокровно отозвалась Чара Ринг. — Я прострелю твою голову прежде, чем ты сделаешь два шага.
— Мне надоело, Дрейг, — сказал Эйан, — пойдем домой, будь что будет.
— Давайте, проваливайте, — поддакнул Сенлик. Дрейг не ответил, сдержав закипающую ярость.
— Я пришел поговорить с Кэлином Рингом, — произнес он.
— Его здесь нет.
— Тогда с Мэв Ринг.
— Ее тоже нет.
— Идем домой, — снова буркнул Эйан. — Нам здесь не рады.
— Да, ты прав, — пробормотал Дрейг.
Когда он уже собрался повернуться, из дверного проема высунулась рыжая голова мальчика. Ребенок натянул белую шапку с ушами, выбежал на улицу и встал между Чарой и Сенликом.
— Это ты Фиргол, который убил медведя? — спросил Дрейг.
— Он съел папу, — ответил Фиргол.
— Иди в дом, — сказала Чара, — не мешай взрослым. Эти люди уже уходят.
— Но они только пришли, — возразил Фиргол. Чара не ответила, но опустила пистолет.
Дрейг угрюмо покосился на Сенлика.
— Я слышал, ты когда-то обладал даром. Вижу, это больше не так. — Он окинул взглядом хозяйственные постройки. — Маловато здесь людей. Надеюсь, они ушли ненадолго.
Чара снова подняла пистолет. Дрейг посмотрел ей в глаза. Эйан потянул брата за рукав — она, без сомнения, была готова выстрелить.
— И еще я надеюсь, — добавил Дрейг, — что ты не врешь о том, как хорошо стреляешь. Боюсь, скоро вам это понадобится.
— Вам надо пригласить их отдохнуть, — сказал Фиргол, — и напоить горячим отваром.
— Тихо, парень! — рявкнул Сенлик. — Законы гостеприимства не распространяются на воров и проходимцев.
— Хотите печенья?
Фиргол вытащил из кармана полураскрошенную овсяную печенину, подбежал к воротам и просунул руку между прутьями решетки. Дрейг опустился на колено, взял угощение, поднялся и вздохнул.
— И не думай! — заявил Эйан. — Нечего в это ввязываться!
— Ребенок в опасности. Из-за него мы прошли двадцать миль, — напомнил Дрейг брату.
— Восемнадцать!
— Какая разница?! — рявкнул Дрейг, свирепо смерил брата взглядом и оглянулся на Сенлика. — Если бы у тебя и в самом деле был дар, ты бы давно понял, что мы пришли не просто так.
Сенлик подошел к воротам.
— Я давно лишился его, Кохланд, — проговорил он. — А мальчик — нет. Как ты думаешь, это плохие люди? — спросил Сенлик Фиргола.
— Их надо напоить горячим, иначе они простудятся, — повторил мальчик. — Папа всегда так делал, когда к нам приходили гости.
— Вы вооружены? — спросила подошедшая Чара. — Да.
Ответив, Дрейг распахнул шубу и показал рукоятки двух пистолетов, торчавших из-за пояса. На лице Чары отразилось замешательство.
— Пойдешь к дому впереди меня, — приказала она. — В такую погоду отказывать в приюте нельзя даже Кохланду.
Эйан собрался было в красках расписать ей то место, куда она может засунуть такое гостеприимство, но понял, что действительно замерз и мечтает согреться у очага. Он молча последовал за братом и поежился, войдя в теплый дом.
Дрейг сел за стол и сгрыз овсяную печенину. Чара что-то шепнула Сенлику, и тот отошел к дальней стене, не убирая свой пистолет. Фиргол, не спуская глаз с Дрейга, забрался на стул рядом.
— Что за человек с бородкой, как наконечник стрелы? — спросил мальчик.
— У него действительно есть дар, — сказал Дрейг Сенлику.
— Он едет сюда, — сообщил Фиргол.
— Знаю, — ответил Дрейг и спросил неровным голосом: — Он еще далеко, правда?
— Кажется, не очень.
Чара протянула Дрейгу кружку с горячим напитком и налила вторую. Когда Эйан взял ее, их руки соприкоснулись. Он покраснел и отвернулся, не поблагодарив.
— Ну, говорите, что за опасность такая, — потребовала Чара.
— Пусть мальчик пойдет наверх, — предложил Дрейг.
— Ему и тут неплохо.
— Не стоит пугать его.
— Не увиливай, говори, что знаешь.
— Хорошо. К нам пришел человек, варлиец, и предложил заработать десять фунтов. Его господин хочет, чтобы умерли двое человек.
— Неудивительно, что он пришел к вам, — усмехнулся Сенлик.
— Захлопни варежку! — зашипел Эйан.
— Замолчи! — одернул брата Дрейг, сделал глоток и обернулся к Чаре. — Он хотел, чтобы мы убили Живущую и мальчишку. Я отказался. По моему разумению, он отправился в Нижнюю Долину к Тостигу и его отребью. Мальчик только что подтвердил эту догадку.
— Десять лет назад такая бородка была модной у варлийцев, — заявил Эйан, и все обернулись к нему. — Знаете, когда подбородок выбривают, а под нижней губой остается такая остренькая пакость. По мне — так глупее и придумать нельзя. Тостигу этого не скажешь, убьет еще. Я бы с такой мерзостью за порог не вышел. Борода должна быть бородой, вот мое мнение.
Эйан умолк. Все продолжали молча смотреть на него. На лице у Сенлика было написано изумление, у Дрейга — с трудом подавляемая злость. Эйан не решился поднять глаза на Чару, даже когда она заговорила.
— Когда это мы заговорили о бородах? — спросила она.
— Просто мальчишка говорил о бородке в виде наконечника стрелы, — затараторил Эйан. — Раньше такие были у варлийцев в моде, ну я и…
— Оставь бороды в покое! — рявкнул Дрейг. — Мы не о них говорим.
— Ты веришь в эту чепуху? — спросила Чара у Сенлика. — Зачем какому-то варлийцу… — она осеклась, бросив взгляд на Фиргола, — такое? Живущей нет дела до варлийцев. И Фирголу тоже.
— Кохланды просто воруют скот, Чара, — ответил Сенлик. — В них нет ни хитрости, ни коварства.
