годами отец и превзошедшие его ростом и статью сыновья. Страх того, что он поступит не так, как должно, и тем самым превратится из Хрольфа-морехода обратно в Потрошителя сумьских засек, сделали племянника Неистового Эрланда покладистым, как засидевшаяся в девках невеста. Он почти не принимал участия в рассадке своего разросшегося манскапа по драккарам. Все прошло, можно сказать, благостно, точно сто двадцать шёрёвернов испокон веку плавали вместе. Приходилось осаживать только тех, кто желал всенепременно оказаться на одном корабле с Каменным Кулаком. Но старенький Трюморк никак не мог вместить больше пять десятков руси. Это было, пожалуй, единственным неудобством, которое испытал Хрольф, становясь сторешеппарем[80] над тремя драккарами.

Новый чин не позволял племяннику Неистового Эрланда, как прежде, стоять у родерарма,[81] но мысль о том, что кто-то займет место у кормового весла, приводила его в ужас. Родной Гром казался Хрольфу продолжением его рук. Ну кто еще проведет ладью через пороги, не чиркнув дном о камни? И все же хотя бы для вида ему пришлось выбрать лиллешеппаря,[82] в том числе и для прославленного драккара Неистового Эрланда. И выбор Гастинга удивил всех. Верный Аво, бессменный помощник Хрольфа на Громе, стал у родерпинна[83] Дёдскло. Ёрн Большой Шрам был назначен верховодить на Сватблуде. Против обращения этих людей в лиллешеппарей никто и слова не сказал. Но когда Хрольф огласил свое желание видеть у кормового весла Грома рыжего венедского верзилу, который за полгода лишь едва-едва освоил свейский язык, многие решили, что сторешеппарь глумится над своим прежним манскапом.

– Зато он никогда и никому не отдаст родерарм, – отвечал Хрольф на все попытки его образумить. – Да, без меня он сам ни за что не приведет Гром на Бирку. Только вы поймите, что ежели мой драккар вышел в море без меня, то его судьба уже не моя забота.

Будучи вне себя от негодования, Улле даже хотел пересесть на сундук одного их новых драккаров, но Хрольф сделал его помощником Ольгерда, и гёт смирился, почти обрадовался. Хоть называться шеппарем, пусть даже и lille,[84] было почетно, но, в конце концов, день-деньской стоять у родерпинна не так уж и весело…

Все, что можно было подготовить к походу в Овсяную заводь, было подготовлено. Сторешеппарь более не мог найти ни единой причины оставаться на Бирке, но не обнаруживал в себе и избытка смелости прокричать отплытие. Его манскап уже начал роптать, прочие шеппари ходили мрачнее тучи, а Хрольф все кивал на то, что ждет знамения от самого Тюра.[85]

И однорукий небесный ратарь выказал сыну Снорри свое благоволение.

Ватага грозовых туч пришла с севера. Они ворвались на небосвод узким клином, разгоняя безответное стадо кучерявых облаков. В мгновение ока потемнело почти как после заката. И только тут налетел ветер. Мэларен вспенился кудлатыми волнами. Пригнулись чахлые березки Бирки. Жалобно заблеяли козы и замычали коровы, щипавшие в рощице реюньскую траву. Фольки побежали спешно отвязывать скотину от колышков и стволов, дабы загнать в стайки.[86] И в это самое мгновение на землю хлынул нескончаемый поток молний. Огненные стрелы вонзались в твердь островов и озерные хляби так часто, что их громы сливались в непрерывное грохотание, от которого кровь скисала в жилах и головы гордых шёрёвернов втягивались в плечи по самые уши. Казалось, от света молний можно ослепнуть.

И при этом с небес не упало ни единой капли дождя.

Сухая гроза бушевала долго. Люди боялись находиться под кровлей, но еще больше опасались покидать дома. В ужасе они призывали Тюра упросить Тора[87] смилостивиться, но бог грома был непреклонен. Он продолжал высекать из туч исполинские искры, точно желая сжечь ими все живое на Бирке.

Но, несмотря на огненный шквал, что обрушивался на каменистый остров, ни один дом, ни один драккар в заводи не пострадал. Только на южной окраине варяжского селения вспыхнула одинокая береза, чуть дальше в роще посреди полянки загорелась еще одна и еще. И тут гроза двинулась прочь. Молнии засверкали на юге-юго-западе, где-то рядом с Виксбергом. Потом еще дальше, и еще, и еще.

И только тут хлынул дождь, если низвергшийся с неба водопад можно было так называть.

Даже недалекий умом Олькша и то увидел в этой грозе знамение. Старший сын Одина настоятельно требовал от викингов двинуться на юг. В своем нетерпении он дошел до того, что сам забил предназначенного ему жертвенного козла. Когда дождь унялся, фольки нашли его почерневшую тушку подле березы, которая загорелась первой. И никого не удивило, что молния попала в того самого козла, которого племянник Неистового Эрланда собирался возложить на костер в священной роще Упсалы. Так, по крайней мере, утверждал сам Хрольф.

Если бы не новые драккары сторешеппаря, то ватага из десяти кораблей уже на следующее утро после грозы покинула бы заводь Бирки и устремилась на юг. Но освятить ладьи было так же необходимо, как заточить перед боем билу или заплести косы. И потому соратники Хрольфа с утренней зарей поплыла на север.

Фрейерова могила

Прежде чем прокричать отплытие, Хрольф-мореход долго шептался с шеппарями ватаги. Это только называлось: шептаться. На самом деле на берегу причальной заводи ор стоял такой, что манскапы порой вскакивали с сундуков, дабы ринуться на помощь своим кормчим. Не раз и не два сын Снорри был готов сдаться и разрешить соратникам двигаться как им заблагорассудится, однако боевитый вид Олькши, кривая усмешка Аво и нахмуренный лоб Ёрна не позволяли ему это сделать. Так или иначе, ф его люди составляли четверть всей руси похода. Хрольф был сторешеппарем не только над своими драккарами, но и над всем набегом. И если он не сумеет обуздать норов остальных шеппарей еще в домашней заводи, то что же устроят эти спесивцы на берегу Овсяного залива?!

И он драл глотку, топал ногами, хватался за опоясные ножи, пока не убедил всех в том, что ладьи должны двигаться построившись ячменным зерном и в том порядке, который проистекает из их божественных имен. Хрольфов пока еще не имевший повседневного имени Дёдскло поплывет на острие «ячменя», а его же Сватблуд – в завершении строя. Гром Трюморк сторешеппаря встанет после двух Варсобердов: Орла и Волнореза. По бокам его разместятся Сварливый Рёднатт и Берсерк Дункельсвред. За ними пристроятся Дубовый Саганскрул и Волк Грюмхемнд. Идти они будут на расстоянии броска копья друг от друга. Приказы Хрольф будет отдавать охотничьим рогом: один низкий гудок, два высоких и снова низкий значит «прямо»; три высоких, один низкий – «направо»; три низких, один высокий – «налево»; долгий высокий – «быстрее вперед»; долгий низкий – «всем остановиться». Сторешеппарь наверняка придумал бы еще полдюжины разных гудков, но вольные шёрёверны опять начали звереть. Так что ему пришлось прекратить свои выдумки после того, как все согласились с тем, что высокий, низкий, высокий, низкий, высокий, низкий – всего шесть раз – будет означать «всем собраться вокруг Грома».

– Нам ведь понадобится время от времени собирать тинг[88] прямо в море, – пояснил он необходимость этого условного знака и тут же пожалел о сказанном. Не хватало еще заниматься пустыми разговорами прямо на волнах.

Наконец, все, что измыслил Хрольф, продумывая первый по-настоящему большой набег в своей жизни, было изложено, понято и принято, и десять драккаров отвалили от мостков в разных концах причальной заводи.

Построение не заняло у шёрёвернов много времени, и вскоре драккары на веслах и под парусами уже неслись мимо Ховгордена, направляясь в пролив между Адельсёном и Екерё. Люди Ларса издалека заметили корабельный строй и не преминули сообщить о нем уппландскому ярлу. Вскоре на берегу острова появился сам властитель окрестного лана. Он неуклюже сидел на коренастой кобыле и подавал кораблям знаки причаливать или хотя бы остановиться.

Хрольф видел ярла. Он понимал, что Ларс хочет поговорить с ним о чем-то важном. Возможно, старый вояка был готов присоединиться к набегу, и это прибавило бы еще пять кораблей и двести ратарей. Однако в своих теперешних мечтах племянник Неистового Эрланда видел сторешеппарем и вожаком похода только себя и никого больше. Появление в ватаге дружинников Ларса неминуемо превратило бы набег на Хавре в деяние уппландского ярла, чья слава и опыт затмили бы новоявленную доблесть Хрольфа, как дуб затмевает молодой ясень.

Прочие шеппари также заметили Ларса и уже приказали своей руси «Stе pе stalle!»,[89] но племянник Неистового Эрланда затрубил «быстрее вперед» и к своей вящей

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату