– У тебя только одно на уме, – вздохнул Найл.
– Приезжай ко мне на остров, – мгновенно вспыхнул Симеон, – посмотри, сколько детей растет нам на смену. Тогда и усмехайся.
– Послушай, друг. – Найлу наконец удалось утихомирить бурю в голове и выделить главную мысль. – А ты уверен, что нация, которая для своего спасения отдает женщин на насилие, вообще достойна спасения?
– А ты уверен, – в тон ему ответил Симеон, – что стоит гадать о морали, когда речь идет о спасении нации?
– Но ведь должны же быть какие-то границы допустимого!
– Не беспокойся, Посланник Богини. Я прочитал очень много книг. Так вот, в древней Элладе, которая на протяжении всей истории человечества считалась символом культуры, женщины добровольно вступали в связь с приезжими, чтобы влить свежую струю крови в жилы детей…
– …но изнасилование приравнивалось к убийству. Ты выдергиваешь из истории только удобные для себя факты.
– Могу не выдергивать. В христианской части старого мира человек имел право только на одного партнера и за многоженство карали, как за тяжкое преступление, а в мусульманской части света жен можно было иметь сколько захочешь. А на западном Тибете одна жена покупалась на несколько мужей. Почти там же, в восточной части Тибета, достигшую совершеннолетия девочку поселяли отдельно и выделяли ей юношу для развлечений. А в Бразилии девочку для развлечений выделяли юношам, ставшим воинами. Продолжать? В рыбацких деревнях Перу некоторые женщины получали почетное право снимать усталость у вернувшихся с моря мужчин, в то время как в Европе таких женщин называли «падшими». На побережье Карибского моря жили племена, которые наказывали девиц, не имеющих любовников, групповым изнасилованием, в Африке таким же образом отмечали первую менструацию… Ну как, ты успел выделить общечеловеческую мораль? Нет ее, морали. Нет вообще. Есть только традиции, и все!
– Симеон, – мягко предположил Найл, – а может быть, именно поэтому на Земле сейчас правят пауки, а не люди?
– Возьми пример с пауков и наберись терпения. Мы спорим ни о чем. Пройдет полтора десятка лет, и у тех, кто мне поверит, вырастет новое поколение. А все остальные… Фу-у… – Он сдул с ладони воображаемую пылинку. – И все. Существует только одна мораль: мораль выжившего. А выживут только служанки смертоносцев и мои подшефные…
– Симеон, – внезапно вспомнил Найл, – где мои вещи?
– Выбросили. Ты их измочалил совершенно. Чувствуется, досталось вам крепко. Нефтис так вообще вставать не сможет еще дней десять. Омертвение тканей на левой ноге, ушибы. Будем надеяться…
– Коробка, коробка у меня была, – перебил Найл. – Неужели выбросили?
– А, коробка. Нет, Нефтис не дала. Говорила, важное там что-то…
– Где она? – опять перебил правитель.
– Да здесь. – Симеон наклонился за кресло, достал оттуда жестянку из-под порошка для газовой лампы. – Вот.
Правитель спрыгнул с постели, подбежал, выхватил коробку из рук медика, прижал к уху. Расплылся в улыбке:
– Шуршит.
– Что?
– Симеон, ты знаешь легенду о том, что все пауки, скорпионы, гусеницы, сколопендры, кузнечики, ну, все… Все они раньше были крохотными. Маленькими-маленькими.
– Слышал я эту байку. Доля истины в ней, конечно, есть, но…
– Смотри, – в третий раз перебил своего друга Найл и открыл коробку…
– Паук? – неуверенно спросил Симеон.
Восьмилапый малыш шустро помчался по ладони правителя к запястью, там приостановился, выбирая дальнейший путь, и устремился вверх по руке. Найл поймал его, вернул на ладонь. Некоторое время паучок раздумывал, потом предпринял новую попытку бегства.
– Да он же живой… – Медик, не отрывая взгляда от миниатюрного насекомого, нашарил на столе бутылку, вскинул к губам, сделал несколько судорожных глотков. – Ты поймал его в подземелье?
Правитель кивнул, в очередной раз возвращая пленника на ладонь.
– Вот теперь я тебе верю. – Симеон поставил бутылку и вытер губы. – Во все верю. И в лес подземный, и в мертвецов с живыми телами… Подержать можно?
Медик долго игрался с паучком, то отпуская его, то ловя, осторожно тыкая пальцем в серую спинку, дуя в мордашку, с искренним детским восторгом шепча: «Настоящий… настоящий». Потом внезапно вскинулся:
– Найл, ты должен немедленно отдать его Смертоносцу-Повелителю. Не дай Богиня, хоть кто-нибудь узнает, что ты держишь в плену паука.
– Да какой это паук… – не очень уверенно возразил правитель, только сейчас начиная понимать возможные последствия.
– Настоящий – не настоящий, большой – маленький, но он паук. Мы не имеем права лишать его свободы. Несмотря на размеры, этот карлик четко попадает под букву Договора. Мы рискуем нажить неприятности не меньшие, чем с хищниками.
– Да где она? – Правитель уже метался по комнате в поисках одежды. До него только сейчас дошло, что он фактически напал на одного из восьмилапых властелинов мира и свалить эту вину ни на кого не
