Рис Хьюз
Смерти Робина Гуда
Нина, царица амазонок, хочет этим летом новизны. Ей осточертело озеро Каратис, несмотря на гигантских змей, которых тут прорва. Да и в любом случае с большинством из них она уже боролась. Так что она откупоривает своего божка и шепчет в скляночку:
- Есть какие-нибудь свежие мысли насчет отпуска? Что-то в склянке вздымается, будто грудь.
- Шервудский лес.
- И где бы во всей Скифии это могло быть?
- За ее западным горизонтом. Двигай через Кавказский хребет и вдоль Черноморского побережья так, чтобы Понтийские горы оставались по левую руку. У Византии - резкий поворот направо. Дальше я дороги не знаю. Придется тебе спрашивать. Может, базилевс поспособствует.
Она хмурится и встряхивает склянку.
- Говоришь, это не в Скифии? Хм, оригинально. А что в нем такого особенного, в этом Шервудском лесу?
- Там живет разбойник.
- Да я и так вечно ловлю их и поднимаю на пику! Что-то в склянке будто подавляет смешок.
- Этот разбойник не такой как все. Его зовут Принц воров. Он отнимает у богатых и раздает бедным. Ты очень богата, и он не сможет устоять перед таким искушением. Он бесстрашен и легендарно удачлив. Достойный соперник.
- Ты прав, мой божок! Это уж точно поинтересней, чем возиться с гигантскими змеями. Всё, иду собираться.
Но откуда ты знаешь о таких странных людях и событиях? Ты же день-деньской сидишь взаперти.
- Они мне снятся, госпожа. До того, как ты взяла меня в плен, я был хазарским богом сновидений. Теперь моему народу больше не снятся сны. И они слишком устали, чтобы просто спать.
Нина закупоривает склянку. Она почти возбуждена.
Ноттингемский шериф - негодяй, но он лишь следует приказам, так что это не его вина. Следовать приказам гораздо сложнее, чем следовать проторенной дорогой. Приходится прыгать от инструкции к инструкции, совершенно вслепую, словно с камня на камень в потоке скорпионов, которые, в зависимости от времени года, либо маршируют сомкнутым строем по сухому руслу, либо дрейфуют на широких листьях, но в любом случае переправа не из легких, и всегда кажется, будто следующий камень подастся под ногой и вы полетите вверх тормашками в реку укусов. С ядовитыми притоками.
- Гай Гисборн! А ну-ка подойди сюда!
- Слушаюсь, ваше шерифское высочество!
- Угадай-ка, чем я сейчас занимаюсь. Даю три попытки.
- Хм… своими негодяйскими делами?
- Ну черт возьми! Везет же тебе в эту игру! Молодец, вот возьми-ка, хлебни в награду меда. Короче, у меня проблема: я не могу исполнить
- Король Джон снова попросил вас надеть женское белье?
- Если бы! Нет, Гай, на этот раз положение куда щекотливее. Видишь у меня в руке письмо? Да не в этой руке, не под столом! В другой руке, вот. Под самым твоим носом. Я всегда говорил, что от этих норманнских шлемов с носовыми перекладинами можно заработать косоглазие. Короче, письмо доставили пару минут назад, не спрашивай как, хотя ладно, это был почтовый голубь, и его послал сам император Византии, Исаак Второй Ангел.
- Ах вот кто. Надеюсь, мы ему ничего не должны.
- Как бы не так! Он попросил меня принять благородную гостью, царицу амазонок. Я должен поселить ее
в своем замке и познакомить с разбойником Робином Гудом. Она хочет вызвать его на поединок.
- Ну так нам же легче, верно?
- Да нет же! Забыл, что ли? Ты его смертельно ранил вчера.
Робин Гуд умирает в удобной постели, в комнате рядом с ним Дева Мэриан и Малютка Джон. Они и стелили ему постель. Малютка Джон такой неуклюжий, пуховые одеяла - его слабое место. Робин ощущает комки и неровности, они давят на его раны. Не больно-то весело. В бреду он бормочет странные фразы:
- К распропрелатской матери, сто дубов вам в глотку!
- О чем это он? - спрашивает Малютка Джон. Дева Мэриан пожимает плечами:
- Какие-нибудь лесные дела, наверно. Больше его ничего не волнует. Только и талдычит, что о зеленых дубравах. Врезать бы, мол, какому-нибудь святоше по кумполу, растрясти рясу на рыжевье. Ну, и как всегда, Код чести, белки.
- А они какие - рыжие или серые?
- Серых же вроде еще не завезли [1].
- Да я о святошах. В смысле кардиналы или монахи?
- Ну, в основном епископы. Да брось, ты же знаешь. Сам там был.
- Я просто для поддержания разговора.
Они смахивают друг другу пыль с ушей, но это чисто приятельский жест, никакой романтики. Потом вздыхают, чешут подбородки и пожимают плечами.
- Что ж оно так долго-то? Может, облегчить его муки дозой яда?
- Извини, но скорпионы в реке кончились.
- Ну так поколоти его своей дубинкой.
- Я оставил ее в каморке под лестницей у Вилла Скарлета.
- Джон, иногда ты такой простофиля!
Прежде чем Джон успевает согласиться, Робин Гуд вдруг приподнимается на кровати. Он очнулся от забытья и должен спешить, пока оно не вернулось.
- Дайте мне мой лук! Я выстрелю в окно. Куда стрела угодит, там меня и похороните, под тем самым местом!
Он пускает в окно стрелу. Падает на подушки. Отдача таки доконала его.
Хазарский бог сновидений зевает в своей стеклянной тюрьме. Путешествие из Скифии выдалось долгое: через Турцию, Грецию, Иллирию, Священную Римскую империю, Францию и, наконец, через пролив - в Англию. Теперь они на опушке Шервудского леса, и пора прекращать зевать, - не потому, что наметилось интересное развитие событий, а из-за нехватки кислорода в закупоренной склянке. Дышать совершенно нечем. Его клонит в сон, собственная вонь кружит голову.
- Привет узникам! Ну, вот мы и на месте! Пробка выскакивает с хлопком, и он смотрит на губы
своей госпожи. Они красные и припухшие, как его веки, но гораздо шире и целовабельней, хотя о вкусах, конечно, не спорят. В один прекрасный день он выпрыгнет и ухватит ее за язык, и не отпустит до тех пор, пока она не пообещает его освободить. Но если он будет держать ее за язык, она не сможет отдать приказ об освобождении. Возникнет патовая ситуация, а выносливости у царицы побольше.
- Ты что-то хотела спросить?
- Да. Где мне искать этого Робина Гуда?
- В лесу. Один шаг в чащу - и он сам тебя найдет.
- Ты это увидел во сне или просто придумал?
- Увы, я не силен по части художественного вымысла.
