берет? Не художники. Нет, не художники. Так, подмастерья, алчущие, и видящие в искусстве только средство наживы. Мои рассуждения, конечно, не совершенны, но зато точно отражают состояние души. Теперь вы понимаете, что принять из рук бандитов восстановление на работе я не могу? После этого буду не рисовать, а пачкать, как банальный маляр.
Мурка зубами щипала красивые крашеные губы, иронично усмехалась, покачивая головой.
--Чушь хронических неудачников. Вам нечем оправдать себя в своих глазах, свою нищету, и вы выдумываете идеалистические картинки. Многие талантливые всемирно известные художники писали именно для денег. Потому что, талант редкая вещь, как крупинка золота в тысяче тоннах грязи, и, следовательно, дорого стоит. Я искренне считала вас талантливым сыщиком, но где-то вы что-то недопоняли. В какой-то момент нужно было оглянуться вокруг, оценить ситуацию, а вы слишком увлеклись творчеством и проворонили ответственный поворот. Вот и сейчас, был шанс, а вы его упустили.
Мурка нетерпеливо переминалась на ногах, не докурив сигарету - бросила её в урну.
--Жаль. У вас незаурядные способности. Прощайте, капитан!
Она повернулась, не ожидая ответа, скорым шагом направилась к главному УВД, скрылась за массивной дверью.
Ромейко через дорогу побежал на автобусную остановку, сел на переднее сиденье маршрутного такси, откинулся на спинку и зевнул, прикрывая рот рукой. Шумная улица, рокот мотора, толкотня в салоне 'рафика', многоязычный говор, запах бензина. Он еще раз зевнул, маршрутка тронулась и поехала, дребезжа разболтанным капотом.
20
--Сережа? Дела! Когда приехал? Ну заходи, не стой на пороге. Привет! Юля отстранилась от прохода, пропуская Сергея в квартиру. - Так неожиданно! И без предупреждения.
--Ты разве не рада? - Сергей снял обувь, повесил куртку на вешалку и через узкий коридор пробрался в комнату, втаскивая сумку и целуя хозяйку.
Она увильнула, проскочив под его рукой.
--Почему? Рада. Располагайся. Я обед готовлю.
Зажарка на сковороде из лука, сала и томата слегка надымила. Сергей прошел за Юлей на кухню, сгреб остатки разбросанных по столу кириежек, закинул их в рот и громко захрустел.
--М-м-м! Вкусна-а! Я эти сухарики с пивом люблю.
--Если хочешь - пиво в холодильнике.
--Не-а. Потом.
Юля работала у газовой плиты, Сергей, жуя кириежки, обхватил её сзади, она присмирела.
--Заходил к твоим родителям, передали кое-что, в сумке. А мои шлют поклон.
--Спасибо. - она повернулась и чмокнула его в губы. - У тебя вежливые родители.
--Они тебя обожают. А я, между прочим, приехал за тобой.
--Как за мной?
--Ты же говорила - ждем весны?
--Ну, говорила.
--Все, Юлька, тянуть не будем. Или разлюбила меня?
--Почему? Нет.
Сергей отпустил её, сел между столом и холодильником.
--Мне снился сон один... Я вообще-то не верю снам, чепуха это. Но он сидит во мне неделю, и-и, как-то тревожит.
--Что за сон? - Юля закинула зажарку в красный украинский борщ из свеклы, ложкой оттуда зачерпнула несколько раз бульона и ошпарила сковородку. - Плохое? Если плохое - скажи: куда ночь, туда и сон. Три раза. Перекрестись и скажи: аминь. Я всегда так делаю.
--Э-э-э! Знаю я все! И крестился, и аминькался.
--Ну ладно. Колись, что за сон.
--За ночь он снился мне три раза. Представляешь, фигня какая. Я видел, будто тебя убили. Ты так звала меня на помощь, плакала, но все равно умерла. Только проснусь, обрадуюсь, что это всего лишь сон, поаминькаюсь, начинаю дремать - снова он. Так ты просила помощи! Всю неделю рвался приехать, всю неделю болело сердце, и наконец добрался. Теперь - все, хватит ждать!
--Действительно, сон у тебя... Вроде пока здорова. - Юля постучала костяшками пальцев по подоконнику.
--Да ладно... Дело не во сне, глупость это. Просто соскучился, Юль. он снова подошел и обнял её.
--А ты?
--Тоже.
Он долго и страстно поцеловал её, она не сопротивлялась, потом отпустил и пошел разбирать привезенную из Кентау сумку. Родители передали связанный матерью свитер, банки маринованных с дачи огурцов, помидоров и письмо. Юля распечатала его и углубилась в чтение. Благодарили её за триста долларов, оставленные в вазочке, этих денег хватило рассчитаться с долгами, сообщали о новостях, передавали привет от родственников, а в конце письма сделали приписку о том, что приходил Сергей и объявил о женитьбе. Родители кандидатуру зятя поддержали: милый парень, с университетским образованием, с большими и смелыми планами на жизнь, только почему Юля сама не сказала обо всем, когда приезжала?
Она дочитала и отложила письмо.
--Ты сказал, что мы женимся?
--Ага. Взял ответственность на себя. Сколько тянуть? А что, не правильно сделал?
Она не ответила.
--Борщ сварился, пошли кушать. Оценишь мои кулинарные способности.
Борщ был вкусным, проголодавшийся Сергей зачерпывал полной ложкой жижу с овощами и, обжигаясь, торопливо глотал. Юля выжала ему из упаковки майонез, кусочки хлеба полила кетчупом, на дольки порезала присланные из дому огурчики, положила рядом пучки свежего зеленого лука и петрушки.
Сергей уминал и нахваливал.
--А сама-то, почему не ешь?
Она села напротив, подтолкнула ему соль с перцем.
--Там много мяса, а я пощусь. Не знаешь разве? Великий пост начался.
--Знать - знаю. Ты разве верующая? С каких пор?
Она пожала плечами.
--Особо, конечно, не верующая... В церковь хожу редко, но тянет иногда грехи замолить.
--Какие могут быть грехи? Ты молодая, не успела наследить. Слушай, а может, мы в церкви обвенчаемся? Сейчас это модно.
--В церковь идут не для моды. Душа должна потребовать. Когда перестаешь понимать себя, когда там поселился беспорядок, сломался стержень, когда там хаос и страх - тогда твоя дорога в церковь.
--Новые мысли. Взрослые. А ты совсем ребенок, ты - моя маленькая-маленькая девочка. Да? Ты моя маленькая-маленькая девочка? - он отломил кусочек хлеба и отправил в рот. - А-а, вот что хотел спросить. Говоришь, соблюдаешь пост, а варишь борщи из мяса. И колбас полно в холодильнике, и сливочного масла, и сметаны? Какой же это пост? А вот...
Договорить не успел. Кто-то провернул замок, вошел, и в прихожей начал раздеваться. Через несколько секунд появился хорошо скроенный, молодой мужчина, с внешностью кавказца, с оливковыми глазами и волосами, зачесанными назад. В прихожей раздавались голоса других, тоже раздевающихся мужчин.
Сергей отложил ложку в сторону и вопросительно глянул на Юлю, поднимаясь из-за стола.
--Не понял...
Юля молча стояла у подоконника, сложив руки на груди и опустив глаза. Вошедший мужчина, увидев поднимающегося Сергея, положил руку ему на плечо, усаживая на место.
--Гость? - спросил, обращаясь к Юле, с улыбочкой.
Из прихожей вывалились еще пятеро.
--Грек, ну что, хавать готово? С утра не жрали!
Юля показала рукой на Сергея.
--Это Сережа, из Кентау. Мой давний друг. - затем указала на Грека. - А это Эдик, но мы шутя зовем его
