идет обмен бумаг между областным акиматом, правительством, налоговой инспекцией и иностранцами. Хотя, какие иностранцы - Москва! Пакет солидный, но не решающий. Обещания не выполняют, по заработной плате долги до сих пор висят. Собираются провести радикальное сокращение - отсюда крупные стычки с рабочим комитетом.
Кошенов докладывал, а Мурка следила, как у него шевелится кадык, как иронично кривится щека при упоминании о рабочем комитете, о котором он рассказывал на прошлом совещании. Стало известно, каким образом удалось руководству завода погасить противостояние. Для этого верхушке рабочкома негласно выделили некую сумму в валюте, пообещали кое-какие льготы. Те задурили работягам мозги, и противостояние кончилось ничем. Али Кошенович потирал руки, повторяя мысль о волчьей сущности человека. А что повадки серых хищников он хорошо знал - и говорить не приходилось. Мурка наблюдала за ним с интересом охотника, выуживающего полезную информацию о субъекте охоты. Кого-то он напоминал. Кого? Маслянистые глазки, лукаво-ироничная улыбочка... Ну, точно! Директор детдома! Особенно в один из дней, когда в Туркестан возил её на аборт. Тогда перепуганный акушер в панике подписывал себе расстрельный приговор, а директор, заискивающе, шептал на ухо, почти умирающей - что жизнь - это джунгли, что спасти её может только она сама. Нужно напрячься, подключить внутренние резервы, вспомнить, как раненые волки борются за жизнь. И тогда откроется природная энергетика, заложенная в человеке так же, как в диком животном. Тогда начнут в полную силу работать инстинкты, в том числе и главный из них - инстинкт самосохранения. Необходимо вызвать в памяти яркую картину смертельно раненого волка, представить его кровень, брызжущую по белому глубокому снегу, клыкастый оскал и щелканье желтых зубов, его страх, но и бесстрашие к врагу, нужно увидеть в нем безграничное желание жить, прочувствовать его - и станет легче! И действительно, стало легче, не вдруг, не сразу, постепенно, но в мыслях несла она этот образ подстреленного волка, и выкарабкивалась из болезни вместе с ним.
Кошенов умолк, кадык перестал двигаться, а сходство с директором интерната так и осталось. Как она раньше этого не замечала? Говорят, когда муж с женой долго живут под одной крышей, становятся похожими друг на друга. Но если и чужие люди проповедуют одну идеологию - тоже можно найти схожесть в чертах лица. Директор шептал ей на ухо, ребенку, о волках, хотя по природе был шакалом. А Кошенов обожает волков, но в квартире одно время держал шакала. А вместе они оказались в группировке 'Серые волки'. Случайность? Закономерность?
Мурка встряхнулась и кивнула Кошенову.
--Все свободны. - сказала, поднимаясь. - Уйма дел.
33
--Ты чё тля, в натуре, не понял? Или придуриваешься? Я ясно сказал, ждать у подъезда!
--А если не придет?
--Куда денется? Придет! Разведка донесла... Ну давай, давай, вытрухайся, пацаны! Освобождай тачку!
Четверо молодых людей, хлопнув дверями, вывалились из машины, тихо урча, съехав с бордюра, она поползла по вечернему Шымкенту, прижимаясь к краю дороги. На пятаке возле областного акимата регулировщик отсутствовал, светофоры не работали, движение регулировалось само собой, машина завернула вправо и, проехав метров сто - остановилась.
Четверка скорым шагом пересекла несколько шумных дворов, наполненных детворой, приблизилась к указанному дому в глубине квартала. Людей по близости не видно, изредка проходили пенсионеры, да парочка влюбленных юнцов - худенькая девчушка и малец-очкарик - бродили по асфальтовой дорожке. Парни нашли нужный подъезд и присели в кустах на бетонной скамейке, закурили.
Ждали час, почти стемнело, в доме зажглись окна, с балкона третьего этажа гремела музыка.
--Да не будет его! - пробасил один, играя кулоном на золотой цепочке. Может, отвалим, пацаны?
--Сиди! - спокойно скомандовал старший, высокий и красивый парень.
--Сколько сидеть-то?
--Сколько нужно, столько и сидеть. Хоть до утра.
И снова засмолили по сигарете. Музыка гремела на всю округу, Витас выл, будто сирена и пел женским голосом. В этой квартире гуляли, пьяные мужики на балконе громко обсуждали неудачную поездку за грибами.
--Весна задержалась на две недели, вот и грибов мало! - неслось сверху.
--Ага - мало! Смотря куда ехать! Наши вон, за два часа мешок набрали!
--А мы на следующий день туда же поехали - ничего.
--Правильно! Там на следующий день народу сколько было? То-то же! Цепями прочесывали!
--А на базаре цены упали. Три дня назад были по двести, сегодня ходил сто тридцать.
--Нет, что ни говори, а в этом году не тот урожай, что в прошлом.
--Коне-эшно! Кто спорит! В прошлом полный завал был!
--Мужики! Хватит трепаться! Бабы за стол зовут! - и по одному они потянулись в комнату.
Наконец под фонарем появился тот, кого ждали. Он спешил, делал длинные шаги, и нагнув туловище вперед - стремительно шел к подъезду. Мужчина оказался высоким, сильным, плечистым, четверо подхватились, и ему наперерез. Фраза была стандартная, произносилась только лишь затем, чтобы остановить незнакомца.
--Эй, закурить не найдется?
--Нет, не курю. - посторонившись, ответил тот.
--Что ж ты, мудило, с собой не носишь? Угощал бы!
Незнакомец остановился - путь перегорожен, и шагнул назад.
--Куда, брателло?
В этот момент сзади забежал один из четверых, упал под ноги, другие незнакомца слегка толкнули. Не ожидая подвоха, он упал, по асфальту посыпались стекла очков. И сразу - десятки пинков по голове, по почкам, по печени - обрушились на него.
--Ну что, с-сука! Не понимаешь по-хорошему? Разве тебе не звонили, пидар, не предупреждали? - удары со всех сторон сыпались щедро и безжалостно. Сбитый с ног, мужчина не защищался, он даже не успевал уворачиваться.
--Мешок с говном! Если твоя блядская газета еще раз появится - тебя никто не спасет! Получай, мразь! Получай, сука!
--А ну, посторонись, я с разбегу! - и последовал гулкий удар по голове. - Калекой сделаю, гондон! Руки поотрубаю, писатель! Убью, гад!
На шею ему накинули скрученные в веревку колготки и натянули, он захрипел, пытаясь просунуть пальцы под петлю.
--Будь моя воля, я б тебя, мудило, хоть сейчас придушил! - бросил Цаца, стягивая колготки с почти неподвижного мужчины. - Живи пока! Радуйся, пидар!
Все произошло в несколько минут, организованно и беспощадно.
Четверо быстро собрались и не оглядываясь - поспешили через дворы на дорогу, где ждала машина.
--Ну? - спросил Костя, когда те погрузились.
--Нормально! Отмандячили - запомнит! Может, сдохнет возле дома.
--Ты чё, тля! Я тебя тогда самого уделаю! Приказов не понимаешь!?
--Да ладно, Костя, пошутил я! Поехали! Все путем!
Включив фары, жигуль развернулся и рванул назад, на пятак, проскочил мимо неработающих светофоров, областного акимата, помчался в сторону ЦУМа и дальше. Избитый полз на коленях к подъезду.
Витаса сменила Лариса Долина со своей 'Погодой в доме', затем - Джо Дассен.
34
Кажется, клюёт? Поплавок дернулся на мелкой водной ряби и застыл. Но опять: прыг, прыг, так в прошлый раз обманывал сазанчик, нужно его подсечь, и выудить рыбу. Атамбай вскинул удочку, ловя в воздухе грузило, добродушно матюгнулся: червя наполовину склевали, острым кончиком блестел крючок. Балуется мелочевка. Насадил нового, извивающегося червя, поплевал и закинул обратно в воду.
Он сидел на берегу тихого затончика Сыр-Дарьи, камышовые султаны шептались на ласковом ветру, большим круглым диском садилось за горизонт солнце. Отражаясь в зеркале воды, багровый закат слепил глаза, и поплавок терялся из виду среди плывущих палочек, веточек, белых пузырьков, листочков.
