миниатюризации материальных объектов и живых существ. Такая установка могла использоваться во всех областях человеческой деятельности. Никита не сомневался, что уж Софья Сергеевна не станет внедрять изобретение Калашникова в народное хозяйство, а найдет ему самое нестандартное применение. Для перевозки наркотиков, к примеру. Загрузить ангар микроскопическими пакетами с опием или героином, подключить его к аккумулятору — и можно везти хоть тонну, хоть две. Весить такой контейнер будет немного. А специальные собачки запах могут не учуять. Хотя нет, они и совсем малые количества находят. Ну, придумают еще что-нибудь весьма полезное для своей наживы. Сказал ведь затюканный Серафим, что Никита мыслит не в том направлении.
Но для чего-то же нужны были Калашников и его изобретение Носорогу? А заодно потребовался Никита, летчик-любитель, истребитель мух и ос. Для чего? Вот над чем следовало поломать голову.
Как ни жестко было лежать на досках, прикрытых лишь тонким байковым одеялом, как ни заливала лампа под потолком ослепительным светом камеру, он все же задремал. Снился ему 'Мухобой', верный самолетик, отважно сражающийся с полчищами разнообразных летающих насекомых. А когда сон прервался скрипом открывающейся двери, Никита уже знал, какую участь ему уготовил Л.М.
Федюня успокоился и новых несчастий не обещал. Просто сказал:
— Поднимайся, пошли. Ведено тебя привести.
Никита потер лицо ладонью, проворчал с досадой:
— Все у вас не как у людей. Только разоспался — нет, вставай. И умереть спокойно не дадите.
— Это с полным удовольствием! — хихикнул Федюня. Мысль о смерти ненавистного пленника ему понравилась.
— Не дождешься — мстительно заявил узник. — Еще и тебя сюда засажу!
— Мечтать не вредно, — сказал тюремщик, но тему развивать не стал.
Повернули не направо, к выходу, а в другую сторону. Шагая по коридору, который загибался все больше и в конце концов должен был сомкнуться в кольцо, Никита понимал, что его скорее всего ведут на встречу с Калашниковым. Пока ничего непредвиденного не происходило.
— Стоп! — скомандовал Федюня.
Они остановились перед дверью, несколько отличавшейся от остальных: не было прямоугольного окошка. Зато имелась кнопка звонка, на которую конвоир и нажал. Через секунду выглянул телохранитель Л.М., молча посторонился, пропуская.
Комната за дверью нисколько не походила на камеру. Это была даже не комната, а средних размеров зал, освещаемый скрытыми в низком потолке светильниками. Что тут планировалось вначале, при строительстве виллы, оставалось только гадать. Сейчас же круглое помещение походило на лабораторию сумасшедшего ученого из фильма ужасов. За прозрачными перегородками у стен стояли маленькие станки для работы по металлу. Установки, напоминавшие одновременно крупные трансформаторы и электронно- вычислительные машины начала шестидесятых годов, занимали почти все оставшееся пространство. Между ними были втиснуты столы, заваленные всевозможными приборами, перепутанными проводами, непонятного назначения деталями. В центре зала, где оставалось еще немного места, стояло овальное сооружение с крышкой из очень толстого зеленоватого стекла. Над ним нависал блестящий металлический колпак, что наводило на мысль об операционной. Никита поежился. Не хватало еще, чтобы сейчас его принялись препарировать, как лягушку! В целях научных изысканий для дальнейшего роста благосостояния Лаврентия Михайловича Нешина.
Но резать никто никого не собирался. Тут проводили эксперименты для создания еще одного микросамолета. А то и многих. Никита настолько уже изучил Л.М., что ему теперь легко было угадывать ход его мыслей. И сейчас предстояло убедиться, насколько точно он это сделал.
Войдя в зал, он поначалу не увидел людей. На этой технической свалке они терялись среди машин. Воздух наполняло басовитое гудение работающей аппаратуры, заглушавшее все остальные звуки. Но вот из-за центрального стола мелькнула рука в призывном взмахе, и он увидел, что это сам Носорог, стоя рядом с Калашниковым, не хочет перекрикивать шум и требует, чтобы он приблизился. Никита, лавируя между столами, стараясь ничего не зацепить, пошел к ним.
С той памятной встречи изобретатель миниатюризации нисколько не изменился. Большой нос, похожий на клюв, по-птичьи склоненная на сторону голова, рассеянный взгляд под очками. Калашников что-то пытался говорить Л.М., сцепив перед грудью просительно тонкие пальцы, но тот его не слушал, отмахивался нетерпеливо. Никита наконец расслышал:
— Да выключи ты к черту свою гуделку! Изобретатель пожал беспомощно плечами, повернул несколько рукояток, и шум затих. Л.М. вздохнул облегченно.
— Ну вот! А то ни самому сказать, ни других послушать.
— Но ведь я не закончил опыт! — возразил ему Калашников.
— Позже закончишь. Времени у тебя теперь много, на все хватит.
— Вы же обещали отпустить! — возопил несчастный изобретатель.
— Раз обещал — отпущу. Когда все закончишь. Кому прикажешь со всем этим хозяйством возиться? Мне?
Он повернулся к Никите.
— Не догадываешься, зачем тебя сюда позвал?
— Точнее будет, приказал привести.
— Не придирайся к словам. И все же — не догадываешься?
— Догадываюсь. Хочешь летать меня заставить.
— Верно. Да не просто летать, а воевать в воздухе.
— С кем? С мухами?
— Есть достойный противник. Позже с ним встретишься.
— Так ты что, собрался воздушные бои устраивать?
— А как же! Помнится, ты как-то в 'Водяре' наблюдал нечто подобное. Теперь пришло время самому поработать немного.
Примерно это Никита и предполагал. Не додумался только, что сражаться ему придется на потеху публике не с каким-нибудь ужасным насекомым, а с другим пилотом. Мог бы и догадаться, что придумает Носорог. Когда один человек старается растерзать другого, это гораздо интереснее, чем если бы его самого терзал дикий зверь. Хотя гладиаторы сражались на арене и со львами.
— Значит, мы будем убиваться, а вся эта сволочь — ставки на нас делать? Хорошо придумано, просто здорово! Твоя идея?
— Ну, моя. Да не горюй. Все в твоих руках. Собьешь его — получишь что заработал. И свободен. Собьют тебя — не обессудь. Значит, не повезло:
— Кто он?
— Не спеши, все узнаешь в свое время. Сначала нам господин ученый самолеты должен сделать. Впрочем, хватит пока и одного. У тебя-то есть? Не лги, все знаю. Только где он? Лучше сознайся. Мучить не буду. Но посуди сам: летать и воевать легче на знакомом самолете. Верно? А то подсунут черт-те что и сгоришь в пять минут.
Нельзя было отрицать, что рассуждает он логично. К тому же в ангаре был еще один пистолет. И гранаты. Лишь бы Калашников не проболтался, чем снаряжал ангар 'Мухобоя'. Так что говорить, где он спрятан, придется. Или еще немного поскандалить, чтобы согласие не казалось подозрительно скорым? Много чести! Пусть Носорог считает, что припер Никиту к стене и деваться ему некуда. Надо попробовать еще кое-чего выгадать.
— Что с Аллой решил? — помолчав, спросил он.
— А что решать? Все без изменений.
— Не пойдет. Мое условие: если я побеждаю, отпускаешь ее и меня. Если нет — твоя взяла. Л.М. задумался. Потом сказал:
— Ладно, договорились. Она мне в принципе и не нужна больше- Капиталы ее папани я уже подгреб, хрен они кому достались, кроме меня. Заберешь. Даже денег дам, чтобы на первых порах не бедствовали. Только чтобы воевал как следует, без всяких хитростей.
— Об этом можешь не беспокоиться. Мне жить еще хочется.
Никита понял, что Софья была права. Носорог о заграничных вкладах Митьки не знал. Что ж, тем
