Слейт притянул ее к себе и стал нежно покусывать ее шею.
– Какая же ты вкусная. Ничего мне больше не нужно.
– Это сейчас.
– Пусть сейчас, все остальное не имеет значения.
Он раздвинул полы халата, обнажив ее полные груди с уже твердыми сосками. Он понял, что это означает, и не стал медлить. Он поцеловал каждый сосок, а потом стал ласкать их языком, отчего они становились все тверже.
Рейвен стонала и извивалась.
– Что ты со мной делаешь? Как тебе это удается?
– Талант.
– И твой талант действует так же на других женщин?
– Нет никаких других женщин. Есть только ты.
Неожиданно перед взором Рейвен всплыло прелестное лицо Маргариты, и ее сердце сжалось от боли. Как она могла забыть о другой его возлюбленной? Как она может лежать здесь, в его объятиях, зная, что он всегда будет возвращаться к Маргарите – этой женщине из Техаса, как и он сам? И все же…
А Слейт между тем уже завладел ее ртом, проникнув глубоко внутрь, а потом втянул ее язык себе в рот. И Рейвен снова забылась, наслаждаясь его вкусом, неповторимым запахом, легкими прикосновениями. Слейт. Он ее единственный мужчина, и другого быть не может. Он был воплощением того, что жаждало ее тело, желал ум, хотело сердце.
Все же она отодвинулась и тихо сказала:
– Мне надо подумать.
– Подумать? – Слейт попытался прижать ее к себе, но она опять отстранилась.
– Слейт, для тебя это просто мимолетное увлечение. У тебя, наверное, много женщин, а может, только одна, особенная, которая…
– Ты права. У меня есть одна особенная. Это ты.
Как он может быть таким жестоким? Ведь если бы она не знала о Маргарите, она могла бы ему поверить.
– Я говорю про Техас.
– Какое это имеет отношение к нам?
– Просто…
– Черт побери, Рейвен, ты хочешь меня или нет?
– Да. Но это не все…
– Все. Забудь обо всем и о всех, кроме нас.
– Не могу.
– А я тебя заставлю, – прорычал он.
Слейт принялся неистово осыпать поцелуями все ее тело, и очень скоро Рейвен снова была охвачена страстью.
Ее сопротивление было сломлено. Она с наслаждением запустила пальцы в его густые черные волосы. Потом ее пальцы скользнули вниз, и она ощутила, как от их прикосновения напрягаются и расслабляются мускулы его спины. Он был таким сильным и в то же время чувствительным!
Потом она принялась играть с его лицом, дразня языком чуть отросшую щетину над верхней губой и на подбородке, целуя его в уголки губ. Эти нежные прикосновения исторгали из его груди страстные стоны.
Но ей этого было мало. Она стала спускаться ниже, пока не дошла до темных волос на груди и не завладела его сосками. Он застонал еще сильнее, а она отбросила его на подушки и стала осыпать поцелуями его грудь и плечи.
Слейт, видимо, до краев был наполнен желанием, как и Рейвен, и больше не мог ждать. Он приподнял ее и положил спиной на мягкие простыни. Встав над ней на колени, он раздвинул ей ноги и спросил:
– Ты когда-нибудь отдашься мне по собственному желанию, Рейвен?
– Разве сейчас я не хочу этого, Слейт? – простонала она.
Но она поняла, что он имел в виду, и у нее защипало в глазах. Она слишком много знает, слишком много думает, а надо чувствовать, забыв обо всем. Возможно, он прав. Важно мгновение. Потом их пути могут разойтись, а пока надо наслаждаться.
– Ты заставляешь меня хотеть тебя. Возможно, там, где дело касается страсти, нельзя говорить, правильно это или нет. Но в данный момент есть только ты и я, и больше мне ничего не надо.
Вложив всю свою страсть в поцелуй, Слейт вошел в нее. Рейвен все больше распалялась по мере того, как он проникал все глубже и глубже, пока не погрузился полностью в ее горячую плоть. Потом он остановился, и на мгновение, показавшееся Рейвен вечностью, оба застыли на краю экстаза. Когда он начал двигаться, удовольствие от глубоких и мощных ударов его плоти показалось Рейвен почти невыносимым.
Она инстинктивно стала подстраиваться под ритм его движений. Их тела слились в единый клубок неистовой страсти, которая виток за витком вела их все выше и выше…
