– А теперь мы будем за ними следить.
– Да, Слейт, но нам придется быть очень и очень осторожными.
– Более осторожными, чем сегодня вечером?
– Гораздо более осторожными.
– Прошу меня простить. Меня обычно не так легко застать врасплох, но я ни о чем другом, кроме встречи с тобой, не мог думать, и мне казалось, что здесь, в «Монтесуме», мы в безопасности. Больше я тебя одну ни за что не оставлю.
– Неужели?
– Чтобы тебя защитить, мне придется проводить здесь все ночи.
– Это так плохо?
– Очень плохо. Мне придется просто силой заставлять себя делать это.
– Делать что?
– Сама знаешь.
Рейвен рассмеялась:
– Так, может, мне попросить кого-нибудь другого?
Слейт прижал ее к себе.
– Ты только что стала единственной женщиной одного-единственного мужчины. И этот мужчина – я.
Она провела рукой по его волосатой груди.
– А ты настоящий мужчина?
– Испытай меня.
Что она и сделала.
Глава 16
Рейвен заканчивала одеваться перед большим, во весь рост, зеркалом. Два дня минеральных ванн и две ночи любви со Слейтом сделали свое дело: ее кожа просто светилась. Как и глаза, хотя и не благодаря ваннам – и она это знала. В этом была заслуга Слейта, его одного.
В зеркале отражался и Слейт, сидевший на краю постели и ожидании, когда она оденется. Но выходить ему не хотелось. Он намеревался остаться с Рейвен в ее номере, потому что это был их последний вечер в «Монтесуме». Поезд прибыл днем, и его уже готовили к рейсу на юг, к прииску Шангри-Ла.
К сожалению, им не придется провести вечер наедине. Тед представил их друг другу еще утром и обеспечил на вечер билетами на шоу Маргариты. Потом он обещал им самые изысканные блюда на ужине в ресторане Харви, включавшие черепаховый суп и огромный салат из морского сельдерея. Слейт сделал большие глаза, услышав о таких деликатесах, но Рейвен лукаво заметила, что ему пора учиться рисковать.
Она бы и сама предпочла никуда не ходить. Ведь это конец их короткой идиллии. Как только они покинут замкнутый иллюзорный мирок «Монтесумы», ее снова начнут одолевать сомнения и страхи.
Если честно, сейчас ей было не до выступления Маргариты. Зачем ей лишнее напоминание о красоте и таланте техасской певички? Но ведь она попросила Теда купить ей билет на ее выступление, как только они приехали в отель, и сейчас было неудобно отказываться.
Рейвен снова взглянула на отражение Слейта в зеркале. Он выглядел очень элегантно в простом черном костюме из тонкого сукна и сером парчовом жилете.
«Интересно, – поду мала она, – откуда у него этот костюм? Ведь учитывая его необычайно высокий рост, он должен быть сшитым на заказ».
Это могло означать только одно: он привез его с собой и где-то прятал, когда находился с преступниками. О чем ей не хотелось думать, но все равно думалось, так это о том, что эту одежду, должно быть, держала у себя – вместе со своими костюмами – Маргарита. У Слейта вообще, наверное, было несколько костюмов: на все случаи жизни.
Она ненавидела себя за эти мысли и привычку анализировать самые незначительные детали. Почему бы ей просто не восхищаться тем, что Слейт одет как настоящий джентльмен, и на этом остановиться? Зачем ей знать все эти «как» и «почему»? Но отец научил ее, что сыщик, расследующий преступление, не должен упускать ни единой мелочи. Теперь это стало ее второй натурой.
– Как ты думаешь, ты смогла бы работать здесь девушкой Харви?
– Не знаю. Может быть. Но вопреки тому, что тебе, возможно, пришло в голову, здесь для тебя и твоих сообщников не будет удобного случая для кражи драгоценностей у богатых клиентов.
– У меня и в мыслях этого не было.
– Придется поверить. Но если серьезно: и думать не смей что-нибудь здесь украсть.
– Неужели ты думаешь, что я способен подвергнуть тем самым жизнь Сейди еще большей опасности?
– Не знаю.
– Успокойся, ничего такого не будет. И спасибо за доверие, – добавил он с сарказмом.
– Откуда мне знать, что у тебя на уме? Я тебя вообще почти не знаю.
Слейт встал, подошел к Рейвен и обнял ее за талию. Потом повернул ее к себе лицом и указательным
