– Это не одно и то же.
– Это почему?
– Ты женщина.
– Ну да, а ты мужчина. Ну и что? Сейди так или иначе надо спасать, и если я поеду, у нее будет больше шансов остаться в живых. Только это имеет значение, и ты прекрасно это знаешь.
Слейт долго молчал.
– Храбрости тебе, конечно, не занимать, – наконец согласился он, – но если ты поедешь, я сойду с ума, думая о том, что с тобой может случиться.
– У тебя не будет времени думать.
Слейт прижал Рейвен к себе и нежно погладил по спине.
– Больше всего мне хотелось бы запереть тебя в башне из слоновой кости, чтобы ты всегда была в безопасности. Но ты же никогда этого не потерпишь, не так ли?
– Нет. Ты же знаешь, Слейт, мы не можем всегда быть и безопасности, как бы мы этого ни хотели. Есть вещи, которые гораздо важней.
– И к ним относится спасение Сейди?
– Правильно.
– Знаю, что очень пожалею об этом, но… ладно, согласен. Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого испрошу.
– Ничего со мной не случится. Беспокоиться надо о Сейди, а не обо мне.
– Знаю. Мы обязательно ее вызволим.
– А бандиты будут наказаны. Ты не жалеешь, что пошел против своей банды?
– Нет. Как я уже тебе говорил, я обычно работаю один. Кроме того, преступники нарушили кодекс чести, существующий на Западе, и похитили двух невинных женщин. Я в долгу перед Сейди, а я всегда расплачиваюсь по долгам.
– Очень хорошо. А теперь, когда мы обо всем договорились, можем идти вниз.
– Ты уверена?
– Нас ждет Тед. Знаешь, мне кажется, что ты ему нравишься.
– Я удивлен. Насколько ему известно, я просто наемник, который умеет хорошо стрелять.
– Возможно, он сумел разглядеть в тебе и другие качества, ускользнувшие от внимания остальных?
– Мне казалось, ты отлично разглядела мои другие качества.
– Перестань. Я вижу, мне никогда не удастся выйти победительницей в этой дискуссии.
– Особенно одетой так, как сейчас.
На Рейвен было длинное блестящее черное платье, весь лиф которого был расшит черными стеклянными бусинками. На обнаженные плечи и руки она накинула прозрачную черную шаль. Платье подчеркивало ее черные, загадочно мерцающие глаза. Светлые волосы были убраны в красивую высокую прическу.
– Тебе не нравится мое платье?
– Оно мне так нравится, что хочется его с тебя сорвать.
– Пока не надо, – улыбнулась она.
Слейт взял ее под руку и повел к двери.
– Трудно поверить, что ты скромная, застенчивая девушка Харви.
– Я думала, что ты считаешь меня маленькой наглой янки с Востока, обожающей деньги…
– Я это говорю, только когда ты меня разозлишь.
Пока они спускались по лестнице, а потом пересекали холл, Рейвен размышляла о том, что бы подумал Слейт, узнав, что она всегда носит при себе золотую монету, которую он дал ей в Топике. Завернутая в носовой платок, она всегда была спрятана в кармашке под платьем возле самого сердца. Это, конечно, было глупо и сентиментально, но она все еще считала монету своим талисманом, приносящим удачу, и поклялась носить ее на себе до тех пор, пока не свершится правосудие над преступниками.
Ночью отель «Монтесума» выглядел еще величественнее, чем днем. Многочисленные люстры сверкали, дамы в вечерних платьях всех цветов и оттенков и джентльмены в черных костюмах прохаживались по огромному холлу, в одном конце которого небольшой оркестр исполнял тихую музыку, а из другого доносились звуки гитары и аккомпанирующего пианино. Слейт и Рейвен пошли на звук гитары, и попали в небольшой зал, украшенный в красных и розовых тонах, где их ждал Тед.
– Добро пожаловать, – приветствовал их Тед вставая. – Я рад, что вы подружились.
– Оказалось, у нас очень много общего, – ответил Слейт. – Ведь всех нас волнует благополучие Сейди Перкинс.
– Вы правы. Я очень благодарен вам за то, что вы согласились нам помочь. Прошу вас, садитесь.
Когда они сели за небольшой столик, им сразу же подали шампанское.
