– Мне кажется, я никогда больше не напьюсь.
– Пусть фляжка будет у тебя, но…
– Знаю. Буду пить понемножку.
Слейт заглянул к ним:
– Готовы?
Сейди и Рейвен взглянули друг на друга, как люди, только что пережившие особенный и важный момент, который свяжет их на всю оставшуюся жизнь.
– Готовы, – ответила Рейвен, помогая подруге подняться.
Сейди была еще очень слаба – ноги едва держали ее, поэтому Слейт отнес ее на руках к лошади Хэнка. Рейвен обмотала ей голову своим фартуком, чтобы защитить от солнца, а Слейт нахлобучил на Рейвен свою шляпу, хотя она и была слишком велика для нее.
– Дай мне знать, когда устанешь, – обратился Слейт к Сейди, – и мы сделаем остановку, но постарайся продержаться как можно дольше. Я хочу, чтобы до ночи мы успели отъехать подальше от лагеря.
– Я все поняла. Можешь мне поверить, мне хочется быть подальше отсюда еще больше, чем тебе.
Они поехали по тропе гуськом: первым – Слейт, Сейди – посередине, Рейвен – последней. Рейвен оставила себе кольт Слейта. Она хотела быть готовой на случай, если вдруг появится какой-нибудь бандит. При ней все еще был ее собственный пистолет, но она решила, что никто не должен об этом узнать, разве что при крайней необходимости.
Вскоре они пересекли лощину и стали приближаться к утесу. Солнце уже начало клониться к закату. Рейвен взглянула на подругу: Сейди улыбалась, явно наслаждаясь вновь обретенной свободой. Слейт всю дорогу зорко следил, нет ли за ними погони, но никто так и не появился. Когда они выехали на широкую дорогу, ведущую к Рио-Гранде, уже не было необходимости ехать друг за другом, и они поскакали рядом.
Теперь, когда они нашли Сейди, мысли Рейвен снова и снова возвращались к ограблению. Возможно, с грабителями и был Команчи Джек, и тогда она могла бы его арестовать, хотя он вряд ли так легко сдался бы. Но его не было. Видимо, он приказал кому-то другому украсть золото. А может, он вообще не имеет ничего общего с этим ограблением? Надо спросить у Сейди. Вдруг у нее есть какие-нибудь ценные сведения?
– Скажи, Сейди, тебя охраняли все это время?
– Да, за исключением последних дней.
– И тебя все время охранял один и тот же человек?
Сейди помрачнела. Ей явно не хотелось ни думать, ни говорить на эту тему.
– Да. Только однажды ночью он улизнул из лагеря. Я бы об этом не узнала, но в ту ночь я не могла уснуть, потому что веревки врезались мне в руки и ноги.
– Что значит, ты бы не узнала?
– Он всегда вел себя очень тихо. Я в жизни не встречала человека, который двигался бы так бесшумно.
– Ты не заметила, может, он наполовину индеец?
– Не думаю. Он не был похож на индейца, но у него вместо левой руки крюк.
– Что?! – воскликнул Слейт, прерывая их разговор.
Рейвен увидела, как у него заблестели глаза. Он еле сдерживался, чтобы не выдать своего возбуждения. Похоже, он думает о том же, о чем и она. Что, если и он выслеживает Команчи Джека? Это может означать, что он, как и она, работает под прикрытием. А вдруг наоборот, он как раз работает на Джека? Неужели поэтому он был в лагере бандитов? А сейчас озабочен тем, что Сейди видела однорукого?
– Да, у этого человека был крюк. И вид у него был страшный. Я была рада, что наутро он, вероятно, вообще уехал из лагеря.
– Интересно, кто он такой? – спросила Рейвен, стараясь не выдать своего любопытства.
– Может, это был просто одинокий разбойник, которому захотелось поесть и отдохнуть? – предположил Слейт.
Рейвен взглянула на него с подозрением. Ей не хотелось думать, что Слейт работает на Команчи Джека, но, похоже, все указывает именно на это. Все же она никак не могла с этим смириться, а может, просто не хотела, чтобы так было на самом деле, так же как она не хотела думать о Теде как о главаре преступников.
– Возможно, – согласилась Сейди, но добавила: – Мне все равно, кто он такой. Я просто хочу обо всем забыть и снова стать девушкой Харви. Но думаю, что сейчас предпочла бы работать в одном из ресторанов на вокзале, а не в поезде.
– Это пройдет, Сейди. Забудется. Ты же всегда обожала железную дорогу.
– Еще как. И, наверное, ты права.
Снова все замолчали. Рейвен узнала то, что ей было нужно. Ей не нравилось, что Слейт заинтересовался теми же сведениями, что и она, но об этом она старалась не думать. Впереди у них еще долгий и трудный путь, а опасность подстерегает на каждом шагу. Ей следует больше думать о том, как бы поскорее оказаться в безопасности, а не о Команчи Джеке.
Солнце уже начало садиться, и вечер становился прохладным. Вдали в последних лучах заходящего солнца, наконец, заискрились воды Рио-Гранде. Они приободрились: поезд «Монтесума» уже был совсем близко. Они смогут помыться и проспать всю ночь на мягких чистых постелях.
