– Вы не понимаете, – монотонно прервал ее Брэзил. Он отвернулся и машинально приблизился к двери. – Точно так же я залетел в прошлый раз. Пьяная куча мала в придорожном кабачке, в ход пошли бутылки, и один парень умер. Я даже не могу сказать, что меня обвинили напрасно. – Он отворил дверь, машинально захлопнул ее и вернулся к Луизе. – В тот раз я сидел за непредумышленное убийство. Если Конрой умрет, мне пришьют умышленное. Понимаете? На мне клеймо убийцы. – Он провел рукой по горлу. – А это означает петлю.
– Нет, нет! – Луиза встала рядом и взяла его руку в свои. – Он случайно ударился головой о камин. Я могу это подтвердить. Я расскажу им, с чего все началось. Они не могут...
Брэзил горько рассмеялся и процитировал Гранта:
– «Проститутка подтверждает слова преступника».
Луиза поморщилась.
– Нет, со мной все ясно, – сказал Брэзил, уже не так монотонно. – Если он умрет, мне крышка. Если нет – меня будут держать, не выпуская под залог, пока не выяснится, что именно мне можно предъявить: нанесение тяжких телесных повреждений или убийство. Разве они вам поверят? Разве поверят, что любовница Робсона бросила его и прибежала ко мне? Правда только ухудшит мое положение. Нет, я влип, – голос его зазвенел, – но я не смогу снова жить в камере! – Он мельком взглянул на дверь и вскинул голову, издав гортанный хриплый звук, который мог быть смешком. – Давайте слиняем отсюда! Я свихнусь сегодня вечером, если останусь в четырех стенах.
– Конечно! – с жаром откликнулась Луиза, положив руку ему на плечо и вглядываясь в его лицо с жалостью и страхом. – Мы уедем отсюда.
– Вам нужно пальто. – Он пошел в спальню.
Луиза нашла свои лодочки, правую надела, а левую протянула Брэзилу, когда он вернулся:
– Вы не могли бы сломать каблук?
Брэзил накинул на нее грубое коричневое пальто, взял лодочку и одним движением кисти отломал каблук. К тому времени когда Луиза надела лодочку, он уже был у двери.
Женщина быстро окинула взглядом комнату и последовала за ним...
Она открыла глаза и увидела солнечный свет. Дождь перестал стучать в окна машины, дворники замерли на ветровом стекле. Луиза, не двигаясь, взглянула на Брэзила. Он сидел, уютно развалясь на соседнем сиденье. Одна рука придерживала руль, другая, с сигаретой, лежала на колене. Бледное лицо его было спокойно и не выглядело усталым. Глаза смотрели вперед, на дорогу.
– Долго я спала? – спросила Луиза.
– На сей раз около часа, – улыбнулся он. – Ну, как вам? Полегчало?
– Да. – Она потянулась и зевнула. – Долго еще ехать?
– Час, не больше. – Он залез в карман и предложил ей сигареты.
Луиза взяла одну и нагнулась к электрозажигалке на приборном щитке.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она, раскурив сигарету.
– Залягу на дно, пока не выяснится, что к чему.
Она искоса взглянула на его безмятежное лицо:
– Вам, как видно, тоже полегчало.
Он смущенно усмехнулся:
– Вчера я малость потерял голову, это верно.
Луиза нежно погладила его по руке, и они немного помолчали. Потом она спросила:
– Мы едем к вашим друзьям, о которых вы говорили?
– Да.
По встречной полосе промчался черный двухместный автомобиль с двумя полицейскими в форме. Женщина бросила на Брэзила внимательный взгляд. Лицо его было бесстрастно.
Она снова одобрительно погладила его по руке.
– Под открытым небом я в порядке, – пояснил он. – Это стены доводят меня до ручки.
Луиза повернула голову и посмотрела назад. Полицейская машина скрылась из виду.
– Они просто ехали по своим делам. – Брэзил опустил со своей стороны окошко и выкинул окурок. В кабину ворвался свежий сырой ветерок. – Хотите, остановимся и выпьем кофе?
– Может, лучше не надо?
Их обогнал черный седан, прижал к обочине и промчался мимо со скоростью больше шестидесяти пяти миль в час. В машине сидело четверо мужчин. Один из них оглянулся и посмотрел на автомобиль Брэзила.
– Лучше, наверное, залечь на дно как можно быстрее. Но если вы проголодались...
– Нет! Я тоже думаю, что нам следует поторопиться.
Черный седан скрылся за поворотом.
– Если полиция вас все же накроет, вы будете... – Луиза замялась. – Вы будете сопротивляться?
– Не знаю, – мрачно ответил Брэзил. – В том-то вся и беда: я никогда не знаю, что сделаю через
