пострадавшему. Слава Богу, ничего особенного не случилось. Палец немного опух и покраснел, а гвоздь, вероятно, погнулся еще больше, но ему, гвоздю, было невдомек, какую цену пришлось заплатить за этот удар его хозяину.
– Я ставлю бутылку, так или иначе, – услышала Катрин свой собственный голос.
Если у господина не хватает мужества признать свое поражение в честной борьбе, то и она не станет опускаться до того, чтобы мелочиться рядом с таким, как он. Папочка кивнул с лицом, искаженным от боли. Было очевидно, что это спектакль. Что ж, она не собиралась ему спускать этого.
Катрин вернулась на свое место. Красотка стояла все там же, где и перед началом игры.
– Ваш Папочка попал себе молотком по пальцу, – сообщила Катрин, вскарабкалась на свой стул и взяла в руки бокал с вином.
– Он мне не отец, – тихо поправила ее куколка, стараясь, чтобы их никто не слышал.
– Я знаю! – Катрин даже не пыталась говорить тише. – Я не сказала «отец», я сказала – Папочка. Как же прикажете мне его еще называть?
– Его зовут Микки!
– Ясно!
Шум в зале снова усилился. Катрин придвинулась чуть ближе к саксонке.
– А вы, кажется, не очень обеспокоены, – констатировала она.
– Он, бывает, орет и громче!
– Что? – Это было нечто. – Вы узнаете его по крику?
Может, она регулярно хлещет его плеткой у себя дома?
Выкручивание пальцев – визг, удар плеткой по заду – рев.
– А что вы делаете рядом с ним?
Катрин почувствовала, что сегодня ее день.
– Вы о чем?
– Ну, вы молоды и красивы, он – ни то ни другое.
– Он знает, как можно поправить дело.
Красотка продолжала стоять не двигаясь, словно ее пригвоздили к месту.
Удивительно, как мало может двигаться человек, если опасается, что малейшая перемена изменит или испортит его внешний вид.
– Ага! – Катрин сделала большой глоток и задумалась. – Гуччи, Прада, Шанель?
– И это тоже.
На этот раз и саксонка отпила из своего бокала. Даже не изменив выражения лица.
– Массажисты, спортивные автомобили, апартаменты во всех частях света?
Куколка кивнула, пожав плечами. И это все между делом. Бог мой, что же еще?
– Скачки, яхты, личный самолет?
На лице девушки скользнуло подобие улыбки – столь незначительное, что могло быть расценено просто как движение губ. Но Катрин было дано понять, что рассуждения ее были очень провинциальными.
– Что же еще? Кокаин?
Красотка притворно закатила глазки, делая вид, что не понимает, о чем речь. Но вне всяких сомнений, и кокаин можно было смело включить в этот список.
Катрин больше ничего не приходило в голову.
– Что-то не материальное? – продолжала она, внезапно почувствовав, что другими категориями мыслить не может.
Если упоминание личного самолета вызвало лишь пожимание плечами, и это в неполные двадцать лет, то о чем же еще могла идти речь? О какой-то секте? О чем-то эзотерическом? Ей вспомнилась Изабелла, и Катрин едва не засмеялась.
– Да нет, конечно, материальное, – произнесла красотка, к разочарованию Катрин. – Это главное правило игры, я руководствуюсь, прежде всего, материальными ценностями. Все, что я не могу сама себе купить. То есть очень многое.
Это Катрин могла себе представить.
– Хорошо. И как же называется наркотик, который круче всего перечисленного?
– Это главное!
Красотка сделала второй глоток. Катрин наблюдала. Кажется, глоток дался девушке не очень легко. Может, она двигается так мало, потому что страдает каким-то заболеванием? Любое движение причиняет ей боль? Может, свиноподобный толстяк оплачивает ей дорогих врачей?
– Я не понимаю!
– Тогда посмотри на меня внимательнее. Как я выгляжу?
– Как нарисованная!
